Портрет Дори-Анны Грей
Шрифт:
— Ваш кар? – не поняла я. – Откуда?
— Выиграли, — многозначительным тоном мурлыкнул Мстислав.
— Где? Когда? – продолжала я сыпать вопросами. – И без меня?
— Да отстань ты, назойливая муха, — дернул плечом Виктор, сбрасывая со своего рукава мои пальцы. – Лучше помоги тащить.
На самом деле тащить мне было нечего. Я лишь шла позади парней и придерживала голову незнакомца, чтобы сильно не болталась.
Виктор с Мстиславом выбрались на очищенную для пешеходов дорогу и направились не в сторону улиц, освещенных фонарями, а в противоположную. В заваленном
— Развалюха.
— У тебя и такой нет, — огрызнулся Виктор.
Я надулась. Действительно, не было. И в ближайшее время не предвиделось. Родители нам с братом обещали купить по кару только по окончании академии. Причем от выпускных оценок напрямую зависел их выбор модели для каждого.
— Хоть ездит? – все-таки не удержалась я от шпильки.
— Летает, — гордо отозвался Мстислав. – Мы тут кое-что подшаманили…
— Хватит болтать. Дори, мой правый карман.
Других объяснений мне не требовалось, я осторожно отпустила голову незнакомца, позволив ей свободно висеть над запорошенной снегом дорогой и бросилась к брату. Выудила из кармана куртки ключи от кара и открыла дверь. Точно рухлядь. Новые модели открывались отпечатком ладони.
Парни занесли незнакомца и положили на диванчик.
— Дверь. Свет, — скомандовал Мстислав.
Кар вернул дверное полотно на место. Включился свет.
— Мама! – заорал Мстислав при виде меня.
— Я тебя придушу, — пригрозила я и двинулась на парня.
Тот шустро спрятался за Виктора.
— Ты правда, Дори, это… завязывай с экспериментами над своим лицом. Я, конечно, не такой пугливый как некоторые, — он кивнул на друга, но и моя тонкая душевная организация требует сейчас выпрыгнуть из машины.
— Да что опять-то не так? – возмутилась я.
Признаюсь, до вечера у меня было много свободного времени, и я, учтя замечания брата и друга, подправила скулы, чуть уменьшила и снова изменила форму губ, еще немного удлинила подбородок… Согласна, перестаралась, вышло, честно говоря, не очень, но ведь не настолько, чтобы меня высмеивать.
Виктор развел руками, пытаясь показать мне, что не находит слов, которые могли бы объяснить мне суть его претензий.
— В общем так, — осмелел Мстислав и, вынырнув из-за спины брата, взял на себя роль переговорщика. Он стянул с себя длинный шарф и намотал вокруг моей шеи, попутно закрыв лицо по самые глаза. – Дори, мы тебя очень любим, но, пожалуйста, убедительная к тебе просьба: пока не смоешь свой грим, или что там у тебя – накладки для увеличения груди приляпала на лицо?... Не важно. Просим, не пугай нас своей красотой. Наша психика не в состоянии ее вынести. Поговорку точно с тебя писали. Твоя красота — действительно страшная сила.
Глава 8
Я сжала зубы и отвернулась. Изверги! Так им не эдак и эдак не так. Вернусь в академию и все исправлю.
Хотела демонстративно сорвать с лица шарф, но поднятая рука замерла на полпути.
—
— Действительно, индюк, — подтвердил брат, потирая подбородок, тоже только сейчас обратив внимание на того, кого принесли в кар.
— Сам ты гусь неощипанный, — огрызнулась я.
Коснувшись пальцем губы Яромира, я убедилась, что он дышит. Отчего не приходит в себя?
— Сильно ты его приложил, брат, — подтвердил очевидное Мстислав.
— В больницу! – потребовала я.
Мстислав осторожно ощупал голову Яромира:
— Шишек и ран нет. Может попытаться самим откачать? Кажется, головой о землю он не ударялся.
— И нам не поздоровится, и ему, если отвезем в больницу и во всем признаемся, — выдвинул свой аргумент Виктор.
– Лучше бы, конечно, самим, — пришлось мне согласиться с «братишками».
— И как откачивать будем?
— Ну… — замялась я, пытаясь что-нибудь придумать. – На ринге бойцов полотенцами обмахивают. Стоит тренеру полотенцем махнуть, и оп! Боец снова в строю.
— Так то на ринге, — протянул Мстислав.
— Хочешь сказать, у них там полотенца особенные? – догадалась я. — Вонючие?
— С ношенными носками что ли лежали? – в свою очередь предположил Виктор. – Не, у нас таких нет.
— Так носки-то у нас есть, и вполне рабоче-ходовые! — счастливо поделился идеей Мстислав.
— Тьфу на вас, недоумки! – осадила я их. – Вообще-то речь шла про аммиак. Он должен быть в аптечке кара.
— Но носки сильнее воняют, — не унимался Мстислав.
— А из обморока выводят аммиаком, — отрезала я.
— Ну да, неженке только аммиак подойдет, — согласился Мстислав и бросился доставать из ящика машины аптечку.
— Он не неженка! – оскорбилась я за Яромира. – Ты бы видел, как он лихо перелез через стену. Еще и меня в темноте словил.
— Не, это просто ты на него в темноте свалилась. А он отойти не успел, — просветил меня друг, роясь в коробе с медикаментами.
— Радуйся, что у меня руки заняты, иначе поплясал бы, — проворчала я, прикладывая мокрую от растаявшего снега перчатку ко лбу Яромира.
— Тут человек умирает, а ей все танцульки, — наигранно вздохнул Виктор.
В ответ я запустила в наглую ухмыляющуюся морду ту самую мокрую перчатку, которую нервно зажимала в руке.
— По твоей милости он сейчас умирает! – вскрикнула я, готовая вот-вот разрыдаться.
Пальцы непроизвольно зарылись во влажные шелковистые пряди.
— Да не хотел я, — оправдываясь, тихо прошелестел брат.
— Нашел! — Мстислав протянул мне флакон аммиака, но Виктор перехватил и, откупорив, сам сунул под нос Яромира «вонючку».
— Ты поглаживай давай, Дори, не ленись, — распорядился он, кивая на мои пальцы, запутавшиеся в волосах Яромира. – Неженки любят нежности.
Я свободным кулаком зарядила шутнику в плечо, но вторую руку не стала убирать от головы пострадавшего. Пальцы продолжали ласково перебирать его темные волосы. И вправду, кто знает, на что среагирует парень.