Портрет Дори-Анны Грей
Шрифт:
Уже на подходе к кабинету ректора нам встретился греот Пуфик. Низенький, толстенький мужичок с блестящей лысиной и грустными глазами. Он преподавал у нас самый «нужный» предмет о других мирах, которых официально существовало всего три, причем их давным-давно изучили и закрыли для посещения из-за несовместимости с человеческой расой. А еще он был заместителем грет Морал, поэтому ректор бросила ему мимоходом:
– Греот Пуфик, пожалуйста, зайдите ко мне.
– Конечно-конечно, – с готовностью откликнулся мужчина, косясь на нас с девчонками, мокрых и взъерошенных, и засеменил
Мы вереницей вошли в святая святых, оставляя за собой мокрую дорожку. Я осмотрелась и тихонько присвистнула. Словно в зимнюю сказку попала. Голубые обои с узором изморози заставляли ежиться от несуществующего холода, стол, шкафы и полки резного дерева создавали иллюзию невесомости, а пушистый толстый ковер на полу напоминал сугроб.
– Какая красота! – ахнула Изабелла, прижав ладони к груди и делая вид, будто задыхается от восторга.
– Красотища! – вторила ей Мари-Августа.
– Спасибо, – зарделась от удовольствия обычно безэмоциональная грет Морал.
Хм, вот оказывается, как нужно завоевывать благосклонность преподавателей. Лестью. А я-то все недоумевала, как некоторые студенты получают хорошие оценки, имея посредственные знания предмета.
– Грет Морал, вы каждый сезон что ли делаете себе ремонт? На дольше не хватает? – ляпнула я прежде, чем обдумала сомнительный комплимент.
Мари-Августа прыснула, за что получила тычок локтем под ребра от подруги.
– Я всего три месяца назад здесь была, – попыталась объясниться я, – и кабинет напоминал осень.
Тогда я свалила забор, пытаясь перелезть через него и сбегать в ближайший лес за дремотником, между прочим, для лабораторной работы по толкованию сновидений. Ну не засыпается у меня по указке! Так нет же, Изабелла быстро доложила ректору о нарушении и сломанной собственности академии. Тоже мне достояние – частокол деревенский. Теперь другое дело, поставили кирпичную стену, ее и перелезать легче, и сломать сложнее.
Ректор на мою реплику поджала губы и жестом указала нам на скамью. Сама она устроилась в роскошном ортопедическом кресле за секретером. Мы, потоптавшись на месте и покосившись на жесткую лавку, все-таки решили присесть – кто знает, насколько растянется наша встреча с грет Морал. Тут как повезет: бывает сразу назначает наказание и отпускает, а иной раз входит во вкус и читает воспитательные лекции на протяжении нескольких часов.
– Греот Пуфик! – удивленно воскликнула ректор, заметив, что преподаватель скромно присел на скамью вместе с нами. Она взмахнула ладонью на кресло с торца стола, указывая мужчине переместиться поближе к ней.
Связавшись по внутреннему коммуникатору с начальником охраны, грет Морал защелкала длинными пальцами по клавиатуре. Пара секунд, и на огромном настенном мониторе отобразилось запрошенное видео. Четкая, максимально приближенная съемка, как Мари-Августа толкнула меня в грудь, а Изабелла не растерялась и вдобавок подставила подножку, я взмахнула несколько раз руками и, падая, утянула за собой обеих. Разумеется, нечаянно.
– Девочки, разве можно так! – вздохнул греот Пуфик и покачал головой.
– И что мне с ними делать? –
– Простить? – с надеждой спросил греот Пуфик и бросил на нас жалостливый взгляд. – Пусть извинятся перед потерпевшей, это станет для них самым жестоким наказанием.
В кои-то веки я была полностью согласна с преподавателем. Для высокомерной Изабеллы и спесивой Мари-Августы банальное извинение было бы чрезвычайно оскорбительно.
– Вы думаете? – Ректор изобразила сомнение.
Сама грет Морал предпочитала наказывать дополнительными занятиями, лично контролируя выполнение сложных заданий, и физическими упражнениями, которыми студентов мучил преподаватель спортивной деятельности. Разумеется, по распоряжению ректора.
Подружки насупились.
– Конечно! – обрадовался греот Пуфик, что к его мнению прислушиваются, и не кто-нибудь, а начальство. – Новогодние праздники все-таки, не стоит девочек наказывать уроками и физнагрузкой.
– Хорошо, – наконец, приняла решение грет Морал и строго посмотрела на Изабеллу и Мари-Августу.
Тем пришлось встать со скамьи и дружно процедить:
– Прости, Дори-Анна, простите грет Морал. – Тон их извинения не оставлял сомнений, что девчонки вовсе не раскаялись, но жалкий вид пронял даже меня.
Ректор довольно кивнула.
– Свободны.
Подорвались четверо: не только подруги, но и мы с греот Пуфиком.
– Дори-Анна, – застал меня оклик в дверях. Нужно ли говорить, что я с завистью проводила взглядом выскользнувших из кабинета ректора счастливцев.
– Да, грет Морал.
– Я слежу за тобой, – предупредила ректор.
– Но вы же видели, что я в этот раз не виновата!
– Видела, но не слышала. А зная твой характер, совсем не уверена, что ты ни при чем. Поэтому, повторяю, не забывай, что ты девица из благородной семьи Грей, веди себя соответственно. Я буду за тобой внимательно приглядывать.
– Да, грет Морал. – Я сделала книксен и приняла кроткий вид.
Но женщина сдвинула брови на переносице и открыла рот для продолжения лекции. Знаем, проходили, не менее получаса придется стоять и выслушивать. Я перехватила пальцами рукав платья и сжала в кулаке. На толстый пушистый ковер потекла струйка воды.
Ректор демонстративно вздохнула.
– Иди уже.
– Хорошего дня, грет Морал, – совсем уж покладисто пролепетала я и шустрым воробьем выскочила из кабинета.
Пронесло!
Разумеется, иллюзий я не питала и понимала, что Изабелла наизнанку вывернется, но напакостит, а грет Морал еще пару недель будет придираться к каждому моему жесту. Но это ничего, справлюсь. Главное сейчас – поскорее переодеться. Болеть мне, конечно, в академии никто не позволит – за сутки вылечат, лекарства и медицинские приборы в наш развитый технологический век наилучшие. Но ощущения прилипшей мокрой ткани к телу терпеть становилось все сложнее. Бегом в общежитие! Немедля.