Портрет Дориана Грея. Кентервильское привидение. Тюремная исповедь
Шрифт:
– Гарри, не говори так! Личность Дориана Грея будет занимать меня до конца моих дней! Тебе не понять, что я чувствую. Ты слишком часто меняешься.
– Именно поэтому я тебя и понимаю. Преданные сердца знают любовь лишь поверхностно, непостоянным же доступна вся глубина ее трагизма. – Лорд Генри чиркнул спичкой о серебряный портсигар и с удовольствием закурил, смакуя папиросу так, словно ему удалось выразить в одной фразе всю сущность мира.
Среди лакированной зелени плюща шуршали и чирикали воробьи, синие тени облаков сновали друг за другом будто ласточки. Как приятно в саду! И как восхитительны людские эмоции –
– Дорогой мой друг, я только что вспомнил!
– Что ты вспомнил, Гарри?
– Где я слышал имя Дориана Грея.
– И где же? – помрачнел Холлуорд.
– Не сердись, Бэзил. Это было в доме моей тетушки, леди Агаты. Она рассказывала, что нашла чудного юношу, который собрался помогать ей в Ист-Энде, и его зовут Дориан Грей. Должен признаться, она ни разу не упоминала о его приятной внешности. Женщины ее не ценят, по крайней мере, порядочные женщины. Тетя сказала, что юноша он серьезный и прекраснодушный. Я тут же представил веснушчатое длинноволосое создание в очочках, с трудом переставляющее нескладные ноги. Жаль, я не познакомился с твоим другом раньше.
– А вот я этому очень рад, Гарри.
– Почему же?
– Я не хочу, чтобы ты с ним знакомился.
– Ты против нашего знакомства?
– Да!
– Мистер Дориан Грей ждет вас в студии, сэр, – объявил дворецкий, выходя в сад.
– Теперь тебе придется нас познакомить! – со смехом вскричал лорд Генри.
Художник повернулся к слуге, жмурившемуся на ярком свету:
– Паркер, попроси мистера Грея подождать, я приду через несколько минут.
Дворецкий поклонился и ушел по дорожке к дому. Бэзил посмотрел на лорда Генри.
– Дориан Грей – мой самый близкий друг, – сказал художник. – Душа его проста и прекрасна. Твоя тетушка была совершенно права на его счет. Не вздумай его испортить! Не вздумай на него влиять! Твое влияние ничем хорошим не закончится. Мир огромен, в нем много удивительнейших людей. Не забирай от меня единственного человека, который придает моей живописи все ее очарование! От него зависит мое творчество. Помни, Гарри, я тебе доверяю!
Бэзил говорил очень медленно, слова давались ему с трудом.
– Что за ахинею ты несешь! – улыбнулся лорд Генри, взял Холлуорда под руку и буквально потащил к дому.
Глава 2
Дориан Грей сидел за фортепьяно к ним спиной и листал страницы «Лесных сцен» Шумана.
– Ты просто обязан одолжить мне эти ноты, Бэзил! – воскликнул он. – Я хочу их разучить! Они совершенно обворожительны!
– Все зависит от того, как ты будешь сегодня позировать, Дориан.
– О, я устал позировать, и мне вовсе
– Дориан, это лорд Генри Уоттон, мой старинный оксфордский друг. Только сейчас я говорил ему, какой из тебя отличный натурщик, а ты все испортил.
– Вы вовсе не испортили удовольствие от знакомства с вами, мистер Грей, – произнес лорд Генри, шагнув ему навстречу, и протянул руку. – Моя тетушка часто рассказывает про вас. Вы ее любимец и, боюсь, также ее жертва.
– На данный момент я в черном списке, – с забавно-сокрушенным видом ответил Дориан. – В прошлый вторник обещал поехать с ней в клуб в Уайтчепеле и совершенно об этом позабыл. Мы должны были играть в четыре руки – три произведения, по-моему. Даже не знаю, что она скажет. Мне так страшно у нее появляться!
– О, я помирю вас. Тетушка очень к вам привязана. И вряд ли ваше отсутствие заметила публика. Когда тетя Агата садится к фортепьяно, она производит достаточно шума для двоих исполнителей.
– Это ужасно несправедливо по отношению к ней и не очень приятно для меня! – со смехом ответил Дориан.
Лорд Генри внимательно посмотрел на него. Несомненно, юноша был удивительно красив – четко очерченные алые губы, искренние голубые глаза, кудрявые золотистые волосы. Было в его чертах нечто вызывающее доверие. В нем сочеталось прямодушие юности и ее пылкая непорочность. Сразу чувствовалось, что он сторонится соблазнов жизни. Неудивительно, что Бэзил Холлуорд души в нем не чаял.
– Для занятий благотворительностью вы слишком очаровательны, мистер Грей, слишком очаровательны. – Лорд Генри улегся на тахту и раскрыл портсигар.
Художник занялся смешиванием красок и подготовкой кистей. Вид у него был встревоженный. Услышав последнее замечание лорда Генри, он бросил на него взгляд, поколебался и сказал:
– Гарри, я хочу закончить картину сегодня. Ты не сочтешь за грубость, если я попрошу тебя уйти?
Лорд Генри улыбнулся и посмотрел на Дориана Грея.
– Мне уйти, мистер Грей? – спросил он.
– Ах, прошу вас, не уходите, лорд Генри! Я вижу, что сегодня Бэзил снова не в настроении, а я терпеть не могу, когда он дуется! Кроме того, я хочу узнать, почему же мне не стоит заниматься благотворительностью.
– Не знаю, что и ответить вам, мистер Грей. Тема настолько громоздкая, что говорить о ней нужно серьезно. Раз уж вы попросили меня остаться, то теперь я никуда не сбегу. Бэзил, ведь ты не очень против? Сам повторял не раз, что тебе нравится, когда твоим натурщикам есть с кем поболтать.
Холлуорд закусил губу.
– Если так хочет Дориан, ты конечно же должен остаться. Прихоти Дориана – закон для всех, кроме него самого.
Лорд Генри взял шляпу и перчатки.
– Бэзил, хотя ты очень настойчив, к сожалению, мне пора. У меня встреча в «Орлеане». Прощайте, мистер Грей. Приходите как-нибудь после полудня ко мне на Керзон-стрит. В пять часов я практически всегда бываю дома. Напишите мне заранее. Будет жаль, если мы разминемся.
– Бэзил, – вскричал Дориан Грей, – если лорд Генри Уоттон уйдет, я тоже уйду! За работой ты рта не раскроешь, а стоять на подиуме и улыбаться – ужасно скучно! Попроси его не уходить!