Портрет моего мужа
Шрифт:
– А я... у меня будет ребенок, - Лайма убрала платочек в крохотный клатч, украшенный теми же сапфирами.
– И как мать я должна позаботиться о его будущем...
– Мар...
– Не знает, - она, вдруг разом утратив былую робость, подхватила меня под руку.
– И не стоит ему говорить. Мужчины порой ужасающе упрямы. Он вбил себе в голову, что несет за тебя ответственность.
Почему я не послала ее подальше?
Почему позволила увлечь себя? Шла по дорожке, по желтому камню, слушала, как цокают тонкие каблучки и раздумывала, что ж я за дура-то такая...
–
– Чего вы от меня хотите, - в какой-то момент мне просто надоело ее слушать.
Лайма Бринциг.
Единственная дочь и наследнице Лютера Бринцига, совладельца «Большой континентальной», которой принадлежало более сотни цепеллинов. Она и вправду достойная партия, куда более подходящая, чем я. А ребенок... я ведь заговаривала о нем, не потому, что и вправду хотела детей, то есть, хотела, конечно, но не сейчас, а когда-нибудь потом, после... и Мар, как показалось, понял.
Сказал, мол, куда нам... надо пожить для себя.
И я вздохнула с немалым облегчением.
– Хочу, чтобы ты перестала всем мешать, - сказала Лайма, окончательно сбрасывая маску несчастной девочки.
Взгляд у нее был холодным.
Да и... читалось в нем куда больше, чем было сказано. И вправду, как посмела я, воплощенное недоразумение, заявлять свои права на того, кто плоть и кровь от плоти и крови высшего света.
Эйты не женятся на...
...просто так.
– Подай на развод. Папа... поможет решить вопрос быстро. Прояви благоразумие, и мы не останемся в долгу. Папа оплатит переезд...
– Переезд?
Лайма повела плечиком
– Мне не нужны в будущем ни слухи, ни двусмысленные ситуации. Ты, кажется, наукой занимаешься?
Я кивнула.
Кажется.
Занимаюсь.
– Папа подыщет место где-нибудь... в другом городе. Жилье... с ним сама разберешься. Двести тысяч компенсации хватит?
Двести тысяч... сумма для меня невероятная, невозможная даже. Я честно попыталась вообразить эти самые двести тысяч, сперва в банковских пачках, перетянутых розовыми лентами, потом россыпью, в кронах... хватит или нет? За убитую любовь и разрушенную жизнь?
– Не жадничай, - Лайма расценила мое молчание по-своему.
– Вздумаешь глупости творить... у папы много друзей. Разных. Но мне бы не хотелось выходить замуж за вдовца. Это, как ни крути, бросает тень на репутацию...
Глава 2
Глава 2
Я хотела устроить скандал.
Банальный такой скандал, с битьем посуды, слезами, заламыванием рук и вообще... но когда Мар снизошел-таки до меня, я поняла, что сил скандалить нет. Совсем.
– Я подаю на развод, - сказала я, вглядываясь в его лицо, пытаясь найти там... что? Тень эмоций? Только настоящих, а не тех, которые он научился изображать.
– Ты его не получишь, - Мар тоже что-то, наверное, понял, если не стал притворяться. Он прошелся по комнате, поднял очередной мой журнал, подкинул его и поймал на ладонь.
– Почему?
– Лайма -
– А ты, стало быть, видишь?
Мар поморщился.
Он не любил признавать ошибки.
– Послушай, - он остановился у окна, которое вдруг показалось таким узким.
– Ситуация, конечно, неприятная... нам давно следовало бы поговорить. Прояснить... но... ты была так счастлива.
Была.
Его правда. Целых пять лет... и голос разума шептал, что у кого-то и этих пяти лет нет, а я... я ведь могу притвориться, что ничего-то не произошло. Любовница? С мужчинами бывает. Они, мужчины, блудливы, что коты, и в принципе природой к верности не расположены.
Я ведь могу его простить.
Смириться.
И играть в прошлую счастливую жизнь. Это несложно, всего-то надо, вовремя отворачиваться и закрывать глаза на маленькие шалости мужа. Многие так делают, но...
– Ты милая девочка, Эгле. Очаровательная. Умная. И все же наивная... но при этом действительно умная. Когда я только-только приглядывался, мне посоветовали познакомиться с твоими работами. Ты же знаешь, у меня заводы... семейное дело...
То самое, требующее постоянного Мара присутствия.
– Верфи построил еще мой дед. На то время они были ультрасовременными, но потом... мой отец не давал себе труда вникать в происходящее. Он полагал, что если верфи работают, этого уже достаточно... он в принципе был на редкость никчемным человеком. И не желал понимать, что за прошедшие пятьдесят лет мир изменился. А вот верфи... остались прежними. Я получил в наследство предприятия, которые едва-едва держатся на плаву. Да, нас отчасти спасали военные заказы, но и те мы получали исключительно благодаря маминым связям. А ей прозрачно намекнули, что без должной модернизации мы их просто-напросто не осилим. И да, модернизацию мы проводим... я провожу. Практически завершил. Ты бы знала, до чего это сложно. Особенно, когда на счетах пусто... занять? Это неприлично. Слухи пойдут и все такое... а матушкиных драгоценностей, конечно, хватит на закупку нового оборудования, но разве могу я поступить так с родной матерью?
– А я при чем?
– Я все-таки оформил заем... через знакомых... процент выше, чем в банке, но слухи не пойдут. Главное ведь репутация... и во благо ей мы будем вести прежний образ жизни. Вечера, визиты... благотворительность, которая сжирает остатки семейного состояния...
– Мар потер переносицу.
– Знала бы ты, как это все мне... так вот, оборудование закупить - это половина дела. Нужны люди, которые его как минимум не испоганят. Оказалось, что найти толковых рабочих даже низшего звена не так просто, не говоря уже о тех, кто стоит выше... Бринциги, Таргциги, Габрсоны, все охотятся на молодых и одаренных. Стипендии с обязательной обработкой... трудовые контракты на двадцать лет, но на условиях, когда эти двадцать лет не покажутся столь уж долгим сроком. Они ищут тех, кто более-менее способен думать и покупают их, порой уже на первых курсах, а иногда и в школе...