Портрет неизвестной. Часть1

Кошаева Наталья

– Ах да, еще забыл вам рассказать, она сказала, что она закончила Академию Художеств по отделению архитектуры, несколько лет назад! И очень обрадовалась, когда узнала, что я тоже там учусь.

– Она, и отделение архитектуры?

– Вы слышали о том, чтобы женщины обучались в Академии?

– Я видел одну девицу, которая была вольнослушательницей, это сестра Петьки Коновалова. Она приходила и приносила вполне приличные работы. А на архитектуре, я не помню, чтобы кто-то из женщин там учился. Да и сами подумайте, разве может барышня разбираться в архитектуре? Да и вообще, как она на стройку в этих своих юбках пойдет?

– А такая, как вы думаете? – и они все разом повернули головы

в ту сторону, где виднелась худенькая фигурка. – И, заметь, проблему юбок она тоже решила.

– Смотрите, что она там делает? Не замерзла бы! Давайте подойдем к ней, а то мало ли что ей еще в голову взбредет. – И молодые люди направились к своей непонятной «находке».

А «находка» в этот момент, привалившись спиной к стене дома, тупо смотрела перед собой, и бормотала под нос что-то несвязное. Она не сразу заметила подошедших к ней молодых людей.

– Лиза! Куда вы убегаете, с вами все в порядке? —спросил подошедший Иван.

– Да спасибо, все хорошо. Я просто хотела проверить. – очнувшись ответила девушка.

– И как проверка?

– Это не тот дом, который здесь всегда стоял. Вернее, будет стоять. То есть не тот, который я помню, что он стоит на этом месте. И тут вдруг ей показалось это очень забавным, что дом не тот, время чужое, а аптека на своем месте! Не в силах больше сопротивляться, нахлынувшей волне разноречивых чувств она нервно засмеялась.

– Но самое смешное, – давясь от приступа непроизвольного смеха, сумела сказать Лиза – что эта аптека доктора П-П-Пеля! Слезы брызнули из глаз, но ей было не остановиться, она задыхалась, – в нем, в том доме, тоже была! Вы понимаете?! Все другое! А Аптека – та…та…та же!!! А-а-а!!!

В приступе истерического смеха она сползла по стене, ноги ее не держали. Скорчившись, Лиза обхватила себя руками, тело продолжало сотрясаться не то от смеха, не то от рыданий. Живот уже болел от спазмов, но ей было никак не остановиться. Наконец она почувствовала, как кто-то осторожно трогает ее за плечо. Она зачерпнула горсть снега и прижала его к пылающему лицу. Холод помог немножко прийти в себя. Потихоньку истерический приступ начал отступать. Затем она вытерла лицо тыльной стороной рукава, и посмотрела снизу в верх на того, кто держал ее за плечо.

Это был Иван.

– Ну что, вам полегче? – участливо спросил он, – Вы успокоились?

– Нет, Иван, я не успокоилась, какое, к черту, спокойствие, и мне очень нехорошо! – тихо начала Лиза, все еще подрагивая, но по мере того, как она говорила, дыхание выровнялось. Наконец, несколько раз глубоко вдохнув, она продолжила более уверенно, – Мне нужно немедленно вернуться к той калитке, вдруг она меня вернет назад!

– Вы настаиваете? Может вас все-таки проводить до дому?

– Помогите мне подняться! Я как раз туда и собираюсь! – и Лиза решительно протянула руку.

Она поднялась, отряхнула брюки от снега, поправила шапку и шарф.

– Ну раз все собрались, и вы все еще намерены меня провожать – тогда идемте! Чем скорее этот кошмар закончится, тем лучше для всех!

– Разрешите предложить вам руку! – подставив локоть, обратился к ней Мирон.

Лиза молча уцепилась за предложенную руку, помня весь свой опыт пребывания в этом времени. Благо идти было не далеко. Но по брусчатке ходить было очень неудобно.

Пока шли до здания Академии Лиза мысленно молилась всем богам, святым, великому духу, всемирному разуму и основам мирозданья чтобы калика в XXI век все еще была открыта! И тогда, можно будет спокойно найти свою машинку, и поехать домой! Она постоянно оглядывалась вокруг, ругая себя за то, что так долго не замечала изменения в окружающем пейзаже.

– Ну конечно, в наше время все здания на

Большом проспекте повыше – почему они тут строят дома только в два-три этажа? И деревья у нас большие такие, а тут хлипкие, тоненькие прутики. Фонари, как я могла сразу не заметить, что фонари совсем другие, газовые – тусклые и расставлены по-другому. И совсем нет столь родных красных и зеленых огоньков светофоров, так дружелюбно подмигивающих с каждого перекрестка. Где были мои глаза? Неужели я настолько была погружена в свои переживания, что ничего этого не заметила! А, Иван, как я могла не увидеть, что одет он совершенно не по-нашему! Темно было, да, и я была на взводе, только шляпу и заметила, дура! К тому же я включила «автопилот» сразу, как только вышла на улицу. Быть не может, что, только, благодаря моему эмоциональному состоянию, я оказалась до такой степени слепа. А что бы было, если бы я не уткнулась носом в экран, а сразу огляделась, поняла, что дело не чисто и тут же юркнула обратно? Может я и не попала бы в эту передрягу, и не шла бы сейчас под ручку с тремя «двухсотлетними» кавалерами. Они, наверное, меня считают совершенно помешанной, конечно, наговорила кучу всякой всячины. Дай бог, чтобы все получилось, и я забуду об этом происшествии. Только бы калитка была все еще открыта! У меня ведь дома дел полно! Правда, правда! Нужно люстру срочно ремонтировать, да и новый год встречать! И потом, меня после завтра вообще ждут в Турции в отеле 5* все включено, первая линия, а я тут! Нет я никак не могу тут быть, ну просто никак!

Наконец они достигли той самой калитки, откуда начались все Лизины приключения.

Калитка была закрыта.

Вот так разбиваются пустые надежды. Раз и вдребезги. Как люстра сегодня. Или не сегодня, а в далеком будущем. То есть люстра еще не упала, а только упадет спустя… а сколько, собственно, лет спустя? Да какая теперь разница.

– Я столько раз мечтала, перед экзаменами, когда оставалось совсем немного времени, а невыученного наоборот куча, чтобы меня похитили какие-нибудь инопланетяне. – обреченно бормотала себе Лиза под нос дергая за ручку двери. – Так, ненадолго, случайно похитили, на день-два, а потом сразу вернули на место. Чтобы меня строго в деканате спросили: «Перышкина, почему вы не пришил на экзамен?» А я им в ответ: «Так меня же похитили инопланетные сущности, два дня меня где-то таскали, опыты на мне ставили, между прочим, а потом махнули рукой или что там у них – щупальцем, и отпустили с миром. Так что моей вины в том совершенно нет!» «Ну так уж и быть ладно, – отвечали бы мне в деканате – идите сдавайте свой экзамен, и больше инопланетянам не попадайтесь!» И вот сбылась мечта идиота.

Молодые люди стояли рядом, наблюдали за ее безуспешными попытками проникнуть в здание, сопровождавшиеся еле слышной руганью. Но после того, как Лиза перешла к решительным действиям и начала молотить в дверь задником ботинка, Иван достал из кармана ключ и отпер эту заветную дверь.

– Постойте, мадемуазель Лиза, так вы перебудите все профессорство, вместе с их семьями. Вы что не знаете, что окна их квартир выходят на эту сторону в первом этаже? Мы и так уже, наверное, привлекли внимание, давайте не будем усугублять.

– Как, Иван! У вас все время был ключ, и вы молчали! – девушка просто задохнулась от возмущения! Она не мешкая юркнула в дверь, оказалась под аркой, ведущей во внутренние дворы Академии, все выглядело точно так же, как два часа назад. Те же стены, те же ступени и две двери друг на против друга. Та, что справа – ведет к гардеробу и круглой каменной лестнице, а та, что слева на факультет графики. Молодые люди вошли за ней.

– Видите, ли Лиза, я живу здесь, и у меня, естественно, есть ключ. – ответил Иван.