Портрет предателя
Шрифт:
Но она была жива, и нужно было двигаться дальше. Доминика взобралась наверх по берегу, скользкому от грязи и опавшей листвы, и побрела по пустынной дороге в сторону центра. Желудок сводило от голода, и за кусок хлеба она была готова продать душу дьяволу.
В столь ранний час на улицах было мало прохожих. Доминика шла вдоль бесконечных рядов серых домов, переступая лужи, сверкающие в лучах яркого солнца. На последние деньги она купила в ларьке дешевую булочку и тут же съела ее, запивая водой из уличной колонки.
К
Дверь в подъезд оказалась заперта. Доминика позвонила в колокольчик. Окно на первом этаже распахнулось, и оттуда появилось заспанное лицо пожилого консьержа.
— Чего тебе? — грубо спросил он. — Убирайся вон, попрошайка!
— Господин Бурже, это я, Доминика.
Взгляд консьержа немного подобрел.
— Ах, госпожа Финелли, простите, я вас сразу и не узнал…
— Мое платье слегка испачкалось, — пояснила она. — Все потому, что я споткнулась, и упала в грязь.
«Да ты в ней, похоже, всю ночь провалялась», — подумал Бурже, но вслух лишь заметил:
— Да уж, тротуары нынче никуда не годятся! Все в выбоинах! И куда только смотрит наш мэр!
— Вы не впустите меня? Мне нужно кое-что забрать из моей старой квартиры.
Консьерж смутился и отвел взгляд.
— Понимаете, тут такое дело… — он осекся.
Доминика вопросительно посмотрела на него.
— Госпожа Крюшон велела не впускать вас даже в подъезд.
— Но почему?
— Я не знаю, но приказ есть приказ, — сочувственно вздохнул консьерж. — Мне очень жаль.
— Но в квартире остались мои вещи! — в отчаянии воскликнула Доминика. — Как же мне теперь забрать их?
— К сожалению, ничем не могу помочь. Договаривайтесь с госпожой Крюшон.
— Дайте мне ее адрес!
— Она запретила вам его называть. И вообще, в квартире уже новые жильцы. Я думаю, госпожа Крюшон продала ваши вещи, чтобы покрыть ваш долг за аренду.
— А мои документы? — ужаснулась Доминика.
Господин Бурже пожал плечами.
— Откуда я знаю? Наверняка, она их выбросила.
Доминика почувствовала, что вот-вот разрыдается.
— И что же мне теперь делать? — в отчаянии спросила она.
— А я почем знаю? — в голосе консьержа послышалось раздражение. — Простите, ничем не могу вам помочь.
С этими словами он захлопнул створки окна и скрылся внутри.
Вся в слезах Доминика сползла спиной по стене и уселась прямо на грязный тротуар. Ей было некуда идти, она осталась одна на пороге зимы, без жилья, без теплой одежды и без средств к существованию.
С ее губ сорвался истерический всхлип. Она прижала к груди ладонь, чтобы заглушить рыдания, и тут ее пальцы нащупали какую-то выпуклость.
Ну что ж, значит пришло время забыть о гордости.
***
Себастьян развалился на удобном диване в ярко освещенной гостиной, откинувшись на груду бархатных подушечек. В большом мраморном камине уютно потрескивало пламя, его блики мерцали на позолоченной отделке стен и отражались в хрустальных капельках люстр, свисающих с лепного потолка.
Изабелла сидела рядом на мягком подлокотнике, ее белоснежная рука покоилась у Себастьяна на плече, а он в свою очередь обнимал ее за талию. В воздухе разливался тонкий аромат духов и заморского кофе, а вокруг сидели элегантные придворные и наслаждались чарующими звуками рояля, на котором играла одна из фрейлин королевы.
— Чудесная музыка, не так ли, дорогой? — улыбнулась Изабелла.
Она взяла со столика шоколадное сердечко с вишневым ликером и сунула в рот Себастьяна. Тот бросил на Изабеллу игривый взгляд и лукаво вздернул брови. Она прильнула к нему, и их губы слились в сладком вишневом поцелуе.
В гостиную заглянул Гийом, личный секретарь Себастьяна. Он встретился глазами со своим господином и вежливо поклонился.
— Ваше Высочество, можно вас на минутку?
— Да, Гийом, в чем дело? — полюбопытствовал тот.
Слуга нерешительно топтался на пороге, видимо, не решаясь говорить при всех.
Себастьян встал с дивана и вальяжно подошел к нему.
— Что еще стряслось? — поинтересовался он.
— Понимаете… тут такое дело… — секретарь понизил тон.
— Что за дело? Не тяни!
— Тут одна нищенка… спрашивает вас.
— Нищенка? — поднял бровь Себастьян.
— Да, — пробормотал Гийом, утирая со лба испарину. — Мы хотели ее прогнать, но она утверждает, что является вашей родственницей.
— Проклятье! — Себастьян понял, о ком идет речь. — Ладно, я поговорю с ней. Где она?
— Мы не пустили ее внутрь. Она снаружи, за оградой.
— Хорошо. Идем!
Они вышли на улицу. Промозглый ветер ударил в лицо, резко взметнув со лба пряди волос, и Себастьян невольно вздрогнул от холода.
— Вот она, — Гийом указал на женскую фигуру, смутно различимую в сумраке вечернего парка.
— Хорошо. Жди здесь, я сам с ней поговорю.
— Возьмите мой фонарь, Ваше Высочество, не видно ни зги!
Себастьян подошел к забору и в дрожащем свете фонаря едва узнал Доминику. Она выглядела ужасно. Лицо осунулось, из-под грязного чепца выбивались спутанные волосы, а отсыревшее платье облепило уже довольно большой живот.
— Себастьян, — ее голос был тихим и прерывающимся.
— Зачем ты пришла сюда, Доминика? — резко спросил он.