Портрет смерти (Посмертный портрет)
Шрифт:
– Там, во Франкфурте, он уже подходит к концу. – Каро опустила взгляд и слегка засмеялась, увидев, что кот нюхает ее изображение и пытается потереться головой о щиколотку. – А вот и преступник! – Она нагнулась, склонила голову набок и посмотрела Галахаду в глаза. – До чего же ты большой!
– Жрет как скаковая лошадь, – сказал Рорк. – Каро, извини, что заставил тебя работать в такую рань.
– Работая у вас, я давно перестала обращать внимание на время. – Помощница выпрямилась. – Я займусь Тиббонсом. Передайте мои наилучшие пожелания
– Непременно.
– Счастливо, лейтенант.
– Да. До свидания. – Когда изображение исчезло, Ева покачала головой. – У нее хоть раз в жизни было что-нибудь не так? Прическа не в порядке или пятно от кофе на жакете?
– Насколько я помню, нет.
– Вот и я тоже… Ну как, договорились?
– Ты о чем?
– О транспортном средстве. Вы говорили о какой-то амфибии, верно? С парнями из Германии.
– Ах, это… Пока только обсуждаем. Выпьешь кофе?
– Да. Ты успел поспать?
– Пару часов. – Рорк, достававший чашки, оглянулся. – Лейтенант, кажется, вы переживаете за меня? Это очень любезно с вашей стороны.
– У тебя много забот. Слишком много, – добавила Ева, когда он принес ей кофе. – Обычно я этого не замечаю.
– Если ты голоден, то предпочитаешь полную тарелку пустой. – Рорк наклонился и поцеловал ее. – А как поживает твоя тарелка?
– Осталась почти нетронутой… Послушай, если нужно, я тоже могла бы так устроить дела, чтобы во второй половине дня немного побыть дома. Помочь тебе чем-нибудь…
Рорк ослепительно улыбнулся:
– Ну вот… Ты начинаешь вести себя как положено жене…
– Замолчи.
– Мне это нравится, – сказал он, прижав Еву спиной к двери. – Еще немного, и ты будешь сидеть на кухне босиком.
– Еще немного, и я надеру тебе задницу. После этого тебе самому понадобится круглосуточный уход.
– Может быть, поиграем в больницу?
Ева поднесла к губам чашку, чтобы скрыть невольную улыбку.
– У меня нет времени на твои извращенные фантазии. Мне нужно кое-что закончить до ухода. – Но все же она взяла мужа за подбородок и крепко поцеловала. – Накорми кота, – сказала она и вышла.
Чтобы сберечь время, по дороге в лабораторию Ева заехала за Пибоди. Из короля экспертов Дики Беренски по кличке Дикарь было легче выжать результаты при личной встрече.
Застряв в пробке, Ева изучала взглядом свою помощницу. Розовые щеки и искрящиеся глаза Пибоди не вязались со строгой формой и крепкими полицейскими ботинками.
– Почему ты все время улыбаешься? Я начинаю нервничать.
– Серьезно? – продолжая улыбаться, спросила Пибоди. – Сегодня утром меня разбудил очень приятный визит. Этот эвфемизм означает, что…
– Я знаю, что означает этот эвфемизм. О господи! – Ева бросила машину в образовавшуюся брешь и затормозила в волоске от заднего бампера «Рапид Кара». – Могла бы перестать думать о постели.
– Но там действительно хорошо. Так тепло, так мягко и… – Увидев испепеляющий взгляд Евы, Пибоди
– Знаешь, Пибоди, когда твоя половая жизнь становится регулярной – если так можно назвать ваши отношения с Макнабом, – ты думаешь и говоришь только о сексе. Это начинает мне надоедать.
– Что плохого, если тебе делают сюрприз? Но если у вас ворчливое настроение, поговорим о чем-нибудь другом. Как чувствует себя Соммерсет?
– У меня не ворчливое настроение, – отчеканила Ева. – Ворчат старики, которые гуляют по парку и грозят детям пальцем. Соммерсет чувствует себя хорошо. Достаточно хорошо, чтобы проедать Рорку плешь за то, что его отправили в больницу.
– Ну, Рорк должен был к этому привыкнуть.
Ева фыркнула носом.
– Второй человек за утро напоминает мне о моем враге!
– Сэр, я с вашим врагом на дружеской ноге… Похоже, сейчас не лучшее время сообщать о том, что мы с Макнабом подумываем съехаться.
– О боже! – Раздосадованная Ева ударила кулаком по баранке. – Не говори мне таких вещей, когда я за рулем!
– Мы хотим подыскать себе жилье, потому что наши квартирки для двоих маловаты! – выпалила Пибоди, боясь, что начальница вот-вот взорвется. – Вот я и подумала… Когда у вас все успокоится, может, спросите Рорка, нет ли в его новых домах чего-нибудь подходящего? Желательно в радиусе десяти кварталов от управления…
– У меня звенит в ушах. Я тебя не слышу.
– Даллас… – жалобно сказала Пибоди.
– Не смотри на меня так. Я ненавижу, когда ты на меня так смотришь. Как какой-нибудь чертов кокер-спаниель! Ладно, спрошу, спрошу… Только, ради всего святого, больше не говори об этом!
– Нет, сэр. Спасибо, сэр. – Пибоди попыталась плотно сжать губы, но все же не смогла скрыть довольную улыбку.
– Не смей улыбаться! – Ева выкрутила руль и сумела проехать без остановки целый квартал. – Может быть, тебе интересно, чем я занималась в свое свободное время?
– Да, сэр. У меня в ушах не звенит. Они в вашем распоряжении.
– Диего Фелисиано. Работает в какой-то семейной мексиканской харчевне, называется «Ола». Расположена между Нью-Йоркским городским и Колумбийским университетом. Обслуживает в основном студентов и преподавателей. Диего там что-то вроде управляющего и повышает авторитет своей забегаловки тем, что наряду с бурритос [1] снабжает клиентов «Зонером» и «Пушем». Несколько раз его арестовывали, но отпускали за недостаточностью улик.
1
Бурритос (букв. «ослики» (исп.) – мексиканское блюдо, представляющее собой лепешки с начинкой из мяса, сыра или бобов. (Здесь и далее прим. пер.)