Портрет смерти (Посмертный портрет)
Шрифт:
Брайан похлопал себя по карману, где лежала кожаная плетка.
– Пару раз копы давали мне в морду.
– Она тоже может дать в морду, но позволяет сопернику нанести удар первым. Поверь мне, ее методы эффективны. Вот только времени требуют больше. А я тороплюсь.
Он теребил обручальное кольцо и шел по улице, которую Ева узнала бы. Она не смогла бы прочесть надписи на стенах, потому что это был гэльский язык, вошедший в моду у местных бандитов, когда Рорк был ребенком. Но прекрасно поняла бы смысл этих надписей и выражение
Здесь дети умели вытаскивать кошельки из карманов, еще не умея читать. И ложились спать, получив зуботычину, а не поцелуй.
Рорк тоже знал эту улицу. Она породила его.
– Она обиделась на меня, – наконец сказал он. – Черт побери, она разозлилась и имела на это право. Но я не мог взять ее с собой на такое дело. Брай, я убью его, если что-то узнаю. И не хочу, чтобы она была причастна к этому.
– Еще бы… Ни жене, ни копу тут делать нечего, верно?
Верно. Верно, черт побери. Но если придется убить человека, он будет вынужден рассказать об этом ей. А Рорк сомневался, что это пойдет на пользу их отношениям. Точнее, боялся, что Ева не захочет смотреть на него.
Они вошли в одну из уродливых железобетонных коробок, стоявших на краю района трущоб. Запах мочи навел Рорка на воспоминания о детстве. Острый запах мочи, тошнотворный запах блевотины. Тут крысы не ждали темноты, чтобы отправиться на охоту, а воздух, пропитанный насилием, клубился в углах, как туман.
Рорк посмотрел на лестницу. В доме было двадцать квартир. Официально занятыми числились двенадцать, в большинстве остальных обитали бродяги. Кое-кто из жильцов днем работал – таким образом, слышать их могли человек сорок-пятьдесят.
Он сомневался, что кто-нибудь вмешается. В подобных ситуациях люди чаще всего думают о собственной шкуре и лезут в чужие дела только тогда, когда это сулит им выгоду.
В кармане Рорка лежал не только бластер, но и кошелек, и он собирался пустить в ход то оружие, которое в данных обстоятельствах могло оказаться более действенным.
– Грогин наверняка выбрал нижний этаж. Удобнее приходить и уходить, – сказал Рорк.
– Хочешь, чтобы я постоял у окна? На случай, если он вздумает удрать от тебя?
– Не удерет. – Рорк постучал в дверь и отошел в сторону. Перед «глазком» остался только Брайан.
– Какого черта надо?
– Минуту вашего времени, мистер Грогин. У меня есть деловое предложение, которое может оказаться взаимно выгодным.
– Да ну? – насмешливо спросили его. – Раз так, прошу пройти в мой офис.
Дверь открылась, и Рорк переступил порог.
Грогин был стар. Не так стар, как О'Лири, но сильно поношен. Его обвислые щеки были испещрены склеротическими прожилками. Однако реакция у старика сохранилась. В руке Грогина, двигавшейся ловко, как у фокусника, оказался нож. Но при виде Рорка он широко открыл глаза.
– Ты мертв! Я сам видел твой труп. Падди, как ты сумел выбраться из ада?
– Это
Он поднял нож, выпавший из руки старого бандита, и приставил к его шее. Тем временем Брайан закрыл дверь.
– Я вижу, прыти ты не утратил, – сказал он.
– В чем дело? Какого черта? – прошепелявил Грогин.
– Сэр, вы помните меня? – вкрадчиво спросил Рорк, не отрывая ножа от горла старика. – Вы часто давали мне пощечины шутки ради.
– Сын Падди… – Грогин облизал разбитые губы. – Ты что, мстить пришел? Мальчишек нужно время от времени колотить, чтобы они выросли мужчинами. Я никогда не желал тебе зла.
Рорк кольнул Грогина под подбородок.
– Скажем так: я желаю тебе зла не больше, чем ты мне. Хочу задать несколько вопросов. Если ответы мне не понравятся, я перережу тебе глотку и брошу крысам. Но сначала дам Брайану отвести душу.
Брайан ухмыльнулся, вынул из кармана плетку и хлопнул себя по ладони.
– Меня ты бил тоже. Я хочу расквитаться и буду только рад, если твои ответы не удовлетворят моего друга.
– Мне нечего вам сказать. – Бегающие глаза Грогина смотрели то на одного, то на другого. – Я ничего не знаю.
– Будем надеяться, что знаешь. – Рорк рывком поднял его и толкнул на хлипкий диван. – Попробуй, – сказал он, заметив, что Грогин покосился на окно. – Мы погонимся за тобой как шакалы. Но тогда мне придется искать ответы у кого-то другого.
– Чего ты хочешь? – прохныкал Грогин. – Можно было обойтись и без этого. Ведь я тебе почти что дядя.
– Ты мне никто. Только плохое воспоминание. – Рорк придвинул стул, сел, чиркнул ножом по кончику своего большого пальца и стал следить за тоненькой струйкой крови. – Острый. Вот и хорошо. Сначала я отрежу тебе яйца – конечно, если они еще есть. Сиобан Броди.
Грогин не сводил глаз с ножа.
– Кто?
– Если хочешь прожить еще час, вспомнишь. Сиобан Броди. Свеженькая, молоденькая, хорошенькая. Рыжая, зеленоглазая.
– Парень, ты рехнулся? Сколько таких девушек на свете?
– Меня интересует именно эта. – Рорк с каменным лицом выжал кровь из пальца. – Та, которая жила с ним больше двух лет. Та, которой он сделал ребенка и которая родила меня… Ага, – кивнул Рорк, увидев, что у Грогина расширились зрачки. – Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Не успел Брайан пошевелиться, как Рорк протянул руку и сломал Грогину указательный палец.
– Это тебе за Сиобан. Я слышал, что он сломал ей три пальца, так что за тобой еще два.
Грогин смертельно побледнел и издал тонкий протяжный вой.
– По-моему, это лишнее, – проворчал Брайан, садясь на валик дивана.
– Он бил ее, – бесстрастно ответил Рорк. – Бил по лицу, ломал кости. Ей было всего девятнадцать. Грогин, он делился ею с тобой? Или держал для себя?