Портрет смерти (Посмертный портрет)
Шрифт:
– Уточняй быстро, сволочь! У тебя есть двадцать секунд.
Ева жестом велела полицейскому зайти с приемщиком в киоск. Бакстер перестал бороться с Рорком. Он стоял белый как мел и прятал глаза, в которых стояла боль.
– Я ошибся, Даллас. Ошибся. Оставил малыша в клубе. Хотел поскорее попасть домой, задрать ноги повыше, выпить пива. Я оставил его там.
– Ты у нас телепат? Заранее знал, что случится? – ядовито спросила Ева, знавшая, что насмешка заставит его опомниться. – Ну это же надо! Придется перевести тебя в спецотдел. Там сумеют
– Даллас, он мой.
– Мы найдем его. – Ева смягчилась и взяла Бакстера за руку. – Соберись, иначе ты не сможешь ему помочь.
У Евы гудело в ушах от ярости. Страх рвался наружу. Только бы не опоздать!
– Всем патрульным машинам. Всем патрульным машинам. Задержать черный «Шевроле», модель 2051, грузовой автофургон. Номер НЙ 5504, права выданы на имя Зуло Бейкера. Повторяю, Нью-Йорк, 5504, Зуло Бейкер. Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стивен Одри. Словесный портрет и описание транспортного средства передать всем полицейским, несущим дежурство в городе. Тревога номер один.
Она сунула рацию в карман.
– Пибоди!
– Лейтенант, он молчит уже две минуты. Они еще двигаются. Я слышу голос экскурсовода-андроида. Абсолютно уверена. Слов не разобрала, но там было что-то про Чайнатаун.
– Значит, он едет на юг. Всем патрульным машинам. Прочесать районы южнее Канала. Выезжаем. Бакстер, ты со мной.
– У меня машина…
– Брось ее. – Ева не хотела, чтобы он оставался один и садился за руль. – Поедешь со мной. Я поведу машину, – сказала она Рорку. – А вы с Фини и Макнабом начните поиск в файле тех, кто живет южнее Канала. Скорее всего, в районе Западного Бродвея. Все варианты. Жавер, Стивенсон, Одри, Джеральд. Живет один. Неподалеку от автостоянки. Верхние этажи. Ему нужно пространство, свет и панорама.
Она залезла в машину. Проклятая Фрайберн! Разродись эта упрямая баба на десять, даже на пять минут раньше, они взяли бы Стивенсона еще до того, как этот гад наложил лапы на Трухарта.
Минуты. Теперь счет шел на минуты.
– Пибоди!
– Он все еще в сознании, сэр. Что-то бормочет. Правда, я мало что понимаю. – Но она тщательно записывала каждое слово. – «Рация. Бармен. Пицца. Видео. Сержант-растяпа. Доложить».
Направив машину в Нижний город, Ева позвонила в дорожную службу и попросила сообщить, где находится туристский автобус.
– Ты слышишь звуки улицы, Пибоди?
– Стало тише. Я не слышу гудков. Слышу вой сирен, но не слишком близко. Пока не слишком. Слышу, как машина подпрыгивает на ухабах. Наверно, рация лежит на полу. Думаю…
– Стоп. Подожди… – Ева навострила уши. – Ремонтная бригада. Это стук отбойного молотка!
– Слух как у кошки, – пробормотал Рорк. – Я передам это Фини.
Прошло несколько драгоценных минут. Наконец прозвучал голос Фини:
– Ремонтные бригады работают на Западном Бродвее и в Уильямсе, около магазина «Уорс, Бикмен и Фултон».
– Туристский автобус пересекает Баярд… – Ева представила
– Лейтенант, – промолвила Пибоди с заднего сиденья. – Они остановились.
Он должен что-то сделать. Включить режим обнаружения. Слава богу, слава богу, он вспомнил. Наконец-то вспомнил. Но пальцы совсем онемели. Он не мог пошевелить ими. Когда дверь открылась, Трухарт из последних сил сжал рацию в ладони. Только бы не потерять сознание…
Джерри был очень любезен. Он не хотел оставлять синяки. Не хотел причинять боль. Он успокаивал Трухарта, вытаскивая его из фургона.
– Это самая важная вещь в нашей жизни, – сказал Джерри, поддерживая своего пленника и уверенно продвигаясь вперед. Подметки Трухарта стучали по тротуару.
– Убийство, – пробормотал Трухарт. – Вы не имеете права…
– Нет, нет. – Джерри вставил карточку в щель электронного замка, затем прижал ладонь к панели и открыл дверь. – Ты наслушался новостей. Я очень разочарован тем, как они освещают это дело. Впрочем, другого я и не ждал. Ничего, как только они поймут, все изменится.
Трухарт пытался сосредоточиться на том, что его окружало. То ли здесь царил полумрак, то ли у него темнело в глазах.
– Белые стены, почтовые ящики, дверь на охране, два лифта.
– А ты наблюдателен! – негромко засмеялся Джерри, вызывая лифт. – Я тоже. Мама говорила, что я замечал все и видел то, чего другие не видели. Поэтому я и стал фотохудожником. Хотел показывать людям то, чего они не видят.
Они вошли в кабину, и Джерри нажал на кнопку пятого этажа.
– Тебя я заметил сразу, – продолжил он.
– Пятый этаж…
– Да, верно. Я все понял, как только ты вошел в клуб. У тебя очень сильный свет. Такой бывает не у каждого. Во всяком случае, не такой сильный и чистый. Ты особенный.
– Пять… Б, – пробормотал Трухарт. Дверь квартиры плыла у него перед глазами.
– Да, здесь только две квартиры, но жилец квартиры А работает по ночам. Это упрощает дело. Входи. Ложись, а я пока все приготовлю.
– Чердак… Вилидж? Сохо? Где?
– Вот. Ложись сюда.
Он пытался бороться, но руки и ноги были слабыми, как у младенца. Усилия оказались тщетными.
– Спокойнее, спокойнее. Я не хочу применять силу. Ты имеешь право знать, что тебе предстоит, кем ты станешь. Подожди немного.
«Нужно экономить силы, – смутно подумал Трухарт. – Вот и все. Экономить силы и наблюдать. Наблюдать и докладывать».
– Перестроенный чердак. Просторный. Окна. О боже… Три больших окна на улицу, окна в потолке. Верхний этаж? Стены. О господи… Стены… портреты. Вижу жертвы. Я – жертва. Это я. Я на стене. Я уже мертв?
– Он бредит, Даллас.
– Нет! – Ева стиснула кулак и ударила по рулю. – Он делает свое дело. Черт побери, Рорк, дай мне что-нибудь!