Портрет супруги слесаря
Шрифт:
Пришлось ей открыть невестке дверь, а потом снова нырять в морскую соль. Только сидеть в ней уже не хотелось, пришлось вылезать.
– Ой, Машенька, я сегодня себя чувствую прямо на пятнадцать лет моложе! – вышла она, обмотанная банным полотенцем. – Я такая вся… воздушная! Такая нежная… Люк, мать твою! Опять лужи наделал? Ну ты посмотри! Боника! Почему твой ребенок гадит где попало? Кто будет убирать?
Убирать пришлось, конечно же, ей самой – Маша возилась на кухне, да и неловко было невестку просить. Но в этот момент
– Что? Опять кругом озера? – с доброй улыбкой заглянул в комнату Мефодий.
– Ой! Мефодий! – округлила глаза Валентина, будто бы только сейчас заметила мужа. – А я и не вижу! Весь день кручусь и не заметила!
Сейчас Мефодий должен был чмокнуть ее в щеку и ласково пролепетать: «Хозяюшка моя! Уработалась! А я тебе подарочек принес». Должен был, он всегда так говорил. А вот сейчас ничего не сказал. Только потянул носом и радостно произнес:
– А у нас сегодня Маша готовит? То-то я смотрю, так вкусно пахнет! Машенька, а когда будем за стол садиться? Володя когда обещал быть?
И все! И никаких тебе слов ласковых, и никаких тебе поцелуев с подарками…
– А давайте садиться, – вдруг заявила Валентина Адамовна. – Машенька уже и приготовила все.
– Нет, – твердо заявил Мефодий. – Будем ждать Володю. Тем более что он придет с минуты на минуту.
Валентина уже потеряла всякое терпение. В конце концов, для кого она тут старается? Она сегодня чуть не скончалась в этом обруче, потом еще в ванне этой варилась! А он даже не заметил! А она, может быть, есть хочет! Столько калорий потратила за один день!
– Я сказала, мы будем есть сейчас! – топнула она толстенькой ножкой. – Маша! Подавай!
– Хорошо, – спокойно пожал плечами Мефодий Сидорович. – Ешьте, а я пока пойду на улицу, с Люком поиграю. Я буду есть только с сыном.
Валентина прикусила язык. Пойдет он на улицу, как же! Да он еще из подъезда выйти не успеет, как его тут же перехватит эта патлатая Танька. Давно на него глаз положила, дрянь такая…
– Ну, зачем же сразу и гулять? – пошла на попятный Валентина. – Да и Володя сейчас придет, сам же говорил. Чего ж он будет потом ждать, когда мы нагуляемся?
Она уселась перед телевизором и примерно устроила ручки на коленях. Пусть видит, как она совершенно изменилась. Эх, не успела сегодня в белый цвет покраситься. А вот завтра!..
– Маша! А ты какую краску покупаешь для волос? Какой фирмы? – не утерпела Валентина. – Мне завтра надо купить.
– Я вам потом напишу на листочке, а то вдруг забудете. А вы все же решили в белый цвет? – кричала из кухни Маша.
И все же, как Маша ни старалась, как ни зазывали ароматы на кухню, а поужинать им удалось совсем не скоро.
Володя пришел к родителям не один, а с двумя парнями, которые тащили
– Здравствуй, сынок… – растерянно улыбнулась Валентина и крикнула в комнату: – Мефодий! Ты только посмотри! Наш сын не успел у себя ремонт сделать, а уже и у нас решил… ремонтировать.
– Мама! Это не ремонт! – светился радостью Володя. – Я принес твой компьютер, и сейчас нам проведут Интернет!
– Володя, а когда же ужинать? – вышла из кухни Маша.
– Машенька! – Володя чмокнул жену в щеку. – Это такие умельцы! Они нам все установят за считаные минуты!
– Да, – быстро согласился отец, – но тут же добавил: – Но женщинам все же лучше пойти на свежий воздух. Тем более что и собачки уже просятся.
Вообще-то собачки не просились. Боника – та попросту сурово тявкала на незнакомцев, а Люк старался ей во всем подражать. И, как ему казалось, у него это получалось куда страшнее. Поэтому он от усердия даже подпрыгивал и припадал на передние лапы.
Валентина хотела было возразить и напомнить, что вечером они всегда гуляют вместе с Мефодием, но почему-то ничего не сказала. Наверное, она всерьез решила измениться.
– Машенька, пойдем, – удалилась она в комнату переодеваться. – Мужчины должны заниматься делом.
Маша спорить не стала, и обе женщины отправились на прогулку.
– Вы сейчас очень меня поразили, – неторопливо шагала по аллейке Маша. – Я прямо ушам своим не поверила.
– А что такое случилось? – переполошилась Валентина. – Я забыла накраситься?
Маша пригляделась к свекрови и вздохнула:
– По поводу макияжа мы поговорим отдельно, а вот то, что вы не стали спорить, вас очень украсило, – важно выговаривала Маша. – Я думала, вы опять на Мефодия Сидоровича с криком накинетесь, как вы всегда делаете, а вы прямо повели себя, как умная женщина.
Валентину подбросило.
– Можно подумать, в другое время я полная дура!
– Ну, знаете, мама! – дернула красивой головой Маша. – Когда вы краситесь, вы уж меня извините, но вас умной не назовешь. Это ж уму непостижимо! Откуда у вас такая тяга к этим вульгарным боевым раскраскам! Так даже матрешки уже не красятся! Эта тушь! Ну зачем, скажите, вам нужно красить ваши уже маленькие реснички таким толстым слоем. Она все время осыпается, мажет вам веки. Вы же, простите меня за грубость, как пьющая женщина.
– Я-а?!
– А губы?! – продолжала негодовать невестка. – Где вы выкопали такой пошлый алый цвет?! К тому же поразительно низкого качества. Она же красит у вас всю нижнюю челюсть. Вы же как вампирша. А тени?! Ну, мама, дорогая! Ну зачем вы малюете себе голубые блестящие веки, когда идете торговать на рынок? Это даже на Новый год верх безвкусия, а уж в будний-то день! Утром! А еще эта дикая химия, покрашенная хной! Морковкин беспредел!
Валентина смотрела на Машу и качала головой: