Портрет второй жены (Единственная женщина)

Берсенева Анна

Она вскрикнула и упала на подушку. Юра сразу открыл глаза.

– Что с тобой? – спросил он, и впервые за все эти бесконечные дни Лизе показалось, что в его голосе промелькнуло какое-то чувство. – Что случилось, Лиза?

– Юра, вызови «Скорую», – сказала она, не раздумывая.

В памяти у нее снова встали те ужасные дни два с лишним года назад: унылые женщины в больничной палате, которым не разрешали даже вставать с кровати, чтобы сохранить ребенка… Как это звали ту, с печальным лицом, которая говорила,

что никак не родит после первого аборта?..

Все у нее внутри похолодело. Вот и с ней это произошло, и винить, кроме себя самой, некого…

– «Скорую»? – Лицо у него переменилось. – Почему «Скорую»?

Боль немного отпустила, но теперь Лиза начала задыхаться, хватать воздух ртом; закружилась голова.

Юра вскочил, присел на корточки рядом с кроватью.

– Вызови же… – пробормотала Лиза. – Что же ты сидишь?

Она почти не различала его лица и боялась, что потеряет сознание прямо сейчас, ничего не успев объяснить. И что он скажет тогда врачам?

– Я же беременная, – прошептала она, опасаясь нового приступа боли.

– Что-о?! О Господи! – услышала она. – Да как же ты…

Юра торопливо, как-то одной рукой, натягивал рубашку, вторую держа у нее на плече, словно она могла исчезнуть, если он отведет руку.

– Лиза, да когда она приедет сюда, «Скорая»! – торопливо говорил он. – Мы сейчас сами поедем, ты подожди! Как же ты молчала, как же ты… Правда, не мне бы и говорить!..

Он снял с нее ночную рубашку, надел первое попавшееся платье – быстро, словно делал это сто раз, – и тут же понес вниз, стремительно сбегая по ступенькам и стараясь не качнуть ее при этом.

– Сейчас поедем, Лизонька, сейчас, – приговаривал он в такт шагам. – Не умирай только! – вдруг воскликнул он, останавливаясь на мгновение.

– Ну что ты говоришь, Юра, зачем же умирать. – Она невольно улыбнулась. – Ничего же такого особенного, теперь почти у всех бывают с этим трудности. Может, из-за экологии, а?

Лиза говорила торопливо, успокаивая и его, и себя. Впрочем, ей и в самом деле стало лучше: боль отпустила, дышать стало легче, только тошнило по-прежнему. Может быть, лучше вообще не ехать? Еще посмеются над нею, скажут, паникерша.

Юра посадил ее на скамейку у крыльца и вывел из гаража машину. Это был тот же спортивный «Форд». Кому было заниматься тем, чтобы менять машину? Лиза только надела на сиденья чехлы…

– Ляжешь? – спросил Юра, подбегая к скамейке. – Я сиденья разложу?

– Нет-нет, – отказалась Лиза. – Мне правда уже лучше. Может, вообще не поедем?

– Еще чего! – махнул он рукой. – Нет уж, хватит…

Ранним субботним утром машин было, к счастью, немного; они быстро выехали на Кольцевую.

– Куда? – спросил Юра. – Лиза, куда надо ехать?

Она вспомнила, как Ксеня когда-то восторженно рассказывала о больнице у Покровских ворот, где родила

Олеську.

– Поехали к Покровским, – тут же согласился Юра. – А я у Грауэрмана родился.

Лиза взглянула на себя в боковое зеркало. Вроде лицо у нее посвежело. Юра тоже немного успокоился, глядя на нее, но машину гнал все так же стремительно.

– Лиза, – вдруг сказал он, быстро взглянув на нее, – а ты ведь давно об этом знала?

– Давно, – подтвердила она. – Уже почти пять месяцев…

– Кем же ты меня считаешь, – тихо произнес он, – если даже не сказала…

– Юра! – воскликнула она со слезами в голосе. – Ну не сердись на меня! Я боялась сразу, понимаешь? Мы ведь с тобой ни разу об этом не говорили, и я не знала, хочешь ли ты вообще… А потом, когда все это случилось, мне казалось, тебе не до того… Я дура, да?

Но тут лицо его совершенно переменилось. Совсем другая, далекая от обид, догадка промелькнула на нем.

– Значит, – медленно сказал он, – когда ты поехала со мной туда, в эту квартиру, – ты уже знала?

– Да. – У Лизы перехватило дыхание.

– Значит, – продолжал он так же медленно и немного зловеще, – я еще и этим так лихо рискнул?..

– Почему же ты? – попыталась возразить Лиза. – Ты же даже не знал… Я сама рискнула!

– Того не знал, этого не предвидел… Хорошо мне живется на свете!

В голосе у него слышалась злость на себя и какая-то новая решимость. И – это был его голос, почти забытый ею за эти страшные дни!

– Халатик надо было взять и тапочки, – наставительно сказала медсестра в приемном покое. – Приехали как на банкет. Вы где стоите на учете по беременности?

Пока Лиза, краснея, объясняла медсестре, что нигде не стоит на учете, Юра ждал ее в тесном «предбаннике». Она выглянула туда уже после осмотра, пока медсестра заполняла регистрационную карту.

– Знаешь, Юр, врач говорит, ничего страшного, – сказала она. – Может, поедем домой?

– Это врач говорит, чтобы ехали домой? – тут же спросил он.

– Это я думаю…

– Меньше думай, – оборвал он. – Ложись и лежи, сколько скажут. – Лицо у него тут же просветлело. – Ах, Лиза, Лизонька моя любимая, если бы ты знала… – Голос у Юры дрогнул, он на секунду замолчал. – Все! Потом поговорим. Что тебе привезти?

Глава 15

«Не было бы счастья, да несчастье помогло», – думала Лиза в тот ясный августовский день, когда Юра наконец забрал ее из больницы.

– Безобразие! – неустанно ругала ее заведующая клиникой, маленькая женщина с интеллигентным и серьезным лицом. – Ты, здоровая молодая женщина, сама довела себя до такого состояния! Как можно, будучи беременной, не спать, нервничать?

– Так сложилась ситуация, – пыталась оправдываться Лиза. – Я же не специально, Регина Яковлевна…