Шрифт:
– Джим, а правда, что твой отец вышиб себе мозги из-за твой матери?
– Да. Он позвонил по телефону и сказал ей, что держит пистолет у виска.«Если ты не вернёшься, я убью себя, – сказал он. – Ты вернёшься ко мне? Мать сказала: «Нет». Прогремел выстрел.
Чарльз Буковски – «Хлеб с ветчиной».
«Несмотря на милое личико…»
Александр Ревва, песня «Алкоголичка».
Первая декада декабря 2018-го года.
Я стоял в очереди, в кассу, в « Пятерочке» – сетевом супермаркете (хотя пафосная приставка «супер-" для этого магазина, расположенного на углу улицы Дзержинская, выходящий фасадом на неё, а другой стороной смотрящий на вокзальную площадь, будет много чести, но учитывая экономические возможности нашего провинциального города можно дерзнуть сказать что супер-), как раздался звонок на моем мобильном. Высветился незнакомый номер. (Но, как выяснилось
По этой причине всяким звонкам с незнакомыми номерами, враждебно высвечивающимися на миниатюрном экранчике телефона, – я стараюсь на них не отвечать. Но за кредит, за истекающий месяц декабрь 2018-го года я заплатил, – блядь буду не вру, и оттуда не звонят такие же обделенные мужским вниманием дамы, не действуют на нервы… Пока.
«Ебать начнут мозги» и звонить, когда меня в феврале 2019-го госпитализируют во Владимирский областной онкологический диспансер с раком альвеолярной ткани на челюсти справа четвертой стадии. Рак успел прорасти через челюстную кость, нацеливаясь на лимфоузлы в шее; хирург Данилов Алексей Александрович (ФИО врача- хирурга настоящие) в приёмном кабинете на втором этаже мне прямо сказал:
– Дело серьёзное, операцию надо делать! Вот здесь вырезать, и здесь, – прикоснувшись пальцами к скуле, показал он где, а то – понимаешь, да! – А с груди вырежем кусок кожи, вставим куда надо. (Но кусок кожи вырезали с шеи и вставили, точнее наложили как заплату – я так понял, в подробности не вдавался, – где начинается подбородок, тут, с правой стороны.)
Он мне её – раковую опухоль – и удалил 27 февраля 2019 года. Вырезал успешно эту ползучую гадину – карциному, вместе с челюстной костью от правого уха до подбородка. Пять часов тяжёлой операции под глубоким наркозом для меня пролетели как доля секунды. Анестезиолог ввёл наркоз, три секунды у меня перед глазами были круглые лампы света операционного оборудования под потолком (как в кино!), только я отрубился, открываю глаза – уже весь в бинтах, в трубках, меня на тележке везут в реанимацию, невнятные голоса медсестёр… Сутки там пролежал. И теперь у меня морда стала асимметричная – не ходить в аптеку за фанфуриками (асептолин, боярышник и прочие спиртосодержащие типа препараты).
Дай Бог хирургу здоровья и многих, многих, многих лет жизни!
А морда у меня и до операции была – я бы не сказал что фотогеничная, далеко до ален-делоновской, но конечно не так заметно, чем стала после операции. Но лучше с такой физиономией жить, а то бы сейчас давно гнил в земле потихоньку. А может, и лучше если б уже гнил, глядя, какая сейчас на текущий период истории – 2021 год – происходит пиздопроёбка в мире: коронавирусы бушуют, Америка с прилегающими к нашей Родине шакальими странками собралась напасть: дефендеры* бороздят просторы Черного моря прямо под носом у крымского побережья – того и гляди начнётся третья мировая… Америкосы с НАТО понты кидают по полной… И не спрячешься никуда… Да и сил уже не хватит убежать – старость на носу. А Родину защищать –
Однако, по причине необъяснимого противоречия, нередко, когда поступаешь вопреки здравому смыслу, я дал ход этому незнакомому звонку.
– Слушаю, – спросил я, одновременно замечая, как массивная, коротконогая, в дутых сапогах-гармошках, провинциальная дэ (дама) среднего дамского возраста в куртке-парашюте, делающая её похожей на пивной бочонок, выкладывает из пластмассовой красной корзины кошачий корм, печенье, пиво в полуторалитровой пластмассовой баклажке на резиновую мини-дорожку, где на другом конце от неё сидит тоже дама впечатляющей конфигурации на кассе: «резина» к ней едет с продуктами, – кассирша красной кнопкой рулит уверенно. Из жратвы для себя эта дэ положила на один пакет меньше, чем для своего кошана. Скоро и кошан будет размером с эту даму при такой щедрой кормежке от хозяйки: " пусик, где ты у меня, опять на кухонном столе лежишь, смотри чего тебе «мама» принесла.» Чувствуется мужа нет, работает, наверное, в банке или в мутной, типа « Владтеплогаз» организации, о каких я написал выше весьма в нелестных выражениях.
– Это Андрей? – спросил незнакомый женский голос.
– Да.
– Вы ведь знали Лену Шурацкую?
– Какую? – фамилия мне показалось незнакомой. Одну-то Лену я точно знал и даже знал вторую. И обоих знал очень даже хорошо по причине длительного пребывания в тесных отношениях с обоими Ленами. (С одной Леной, жил как с женой где-то приблизительно… сейчас вспомню 1,2,3,4,5… нет, 6 лет… а может и больше, а со второй Леной (ударение на -ой) жил, как с приходящей на два-три-четыре часа женщиной тоже три года. Сейчас речь пойдёт о второй Лене. (Ударение на последнем слоге. Не знаю, как в клавиатуре ставить знак ударения над буквой. Напридумывали технари со своими мозгами-схемами из пластмассы, типа как у андроидов, всяких компьютеров, сидят квакают от радости – одиннадцатая версия винды – мы слепили на радость компьютерным фанаотикам*. Как раньше хорошо было печатать на машинке, а теперь сиди, ломай голову, на какую давить клавишу, чтобы поставить тот или иной знак. И знакомых, шарящих в компьютерной технике особенно нет в этом городишке, чтобы подсказали тонкости управления клавиатурой.) А то, кто будет читать могут подумать, что А., как писатель, опять выёбывается… Сейчас, кстати, придумали новое погоняло – типа автор… А то писатель это уже серьёзная заява на бессмертие… Когда говоришь – «писатель» сразу в голове рисуется образ Толстого – угрюмого яснополянского мизантропа- затворника, написавшего» Войну и мир» – глыба литературного мира» я памятник воздвиг себе я сразу*, – а автор – современный, посредственный и чаще бездарный писака толстых литературных журналов и интернет- пространств – что-то такое мелкотравчатое, невразумительное, мутное, сиюминутное, малоодарённое, понятное малочисленному, неразвитому, современному читателю, – скучно- графоманское. Авторов – бездарных графоманов пруд пруди на интернет- площадках… Очень редко встретишь что-то действительно интересное, самобытное, яркое, талантливое…
– Шурацкую. Мы у вас были в гостях на День Рожденье. Это её дочь Лариса звонит.
На чьё День Рожденье, когда были в гостях?
И тут у меня что-то щёлкнуло в голове про какую Лену её дочь Лариса говорит. Эту-то Лену, я, да, общался с ней на довольно близком расстоянии, особенно за последние три года; мы были типа друзьями- любовниками но не настолько, чтобы я её с нетерпением ждал с цветами и шампанским.
– Что-то случилось? – спросил я, подумав: ну и какого… полового органа ты ответил на этот звонок, дурак, уже перешагнувший все рубежи молодости, знаешь же, прекрасно, ничего хорошего оттуда тебе не скажут.
– Мама умерла! – и сразу, не дав мне опомниться, с места в карьер: – Если можете помогите деньгами!
Я сразу растерялся от такой инфы, что даже забыл про очередь, и впереди меня стоящих в кассу массивных дэ с кормом для кошанов и бобиков, – я ебать не хотел такой мощный дензел- вайоминг, – переключив внимание с резиновой дорожки, на ошеломляющую новость, несмотря на то, что все к этому шло. Значит, Ленка, с которой у нас была « дружба», как говорят бабы про своих ебарей в нынешнем веке, и как она сама любила повторять: «ведь мы с тобой друзья», «поставила боты в холодильник» – теперь их точно не украдут. Мы с ней поддерживали «дружеские отношения», несмотря на то, что она сделала попытку выставить в свете, что это типа любоффь, что я в ней души не чаю, но я уже давно, зная, какая это бесчеловечная шалава, которую кроме вина больше ничего не интересует, вовремя расставил все точки над «и»… Она пила каждый день, и нередко всякую дрянь, типа дешёвого спирта, – правда, когда приходила ко мне просила вина: я ей покупал вино в коробке из плотного картона с нарисованной японкой в кимоно и чего-то иероглифами написано – с понтом дело Япония, – 90 рублей стоил литр этой дряни псевдо-винного суррогата, продающегося в каждом сетевом магазине, и пачку сигарет за 80 рублей… У неё сосалка на табак была ещё та, за раз усасывала полпачки, я обалдевал, глядя на неё, когда мы сидели на кухне типа за семейным базаром, как она жадно тянет табачный яд с фильтра словно в последний раз, вся морда в клубах дыма, в каждой руке по сигарете, не понимаю, как женатые бобики и кролики с такими бабами живут, это надо постоянно в противогазе дома находится…
Умерла она, как я понял, от цирроза печени. Её уже увозили за последний месяц из своего дома. Она жила недалеко от меня – пять минут ходьбы – в частном секторе в деревянном доме на несколько семей, типа как в коммуналке. Раза два её забирали – скорая помощь, лежала в «железке» (железнодорожная больница). Где-то за месяц до смерти у неё, как у беременной вылез живот, ноги стали как палки, и сама сошла с лица. Ей выписали какие-то таблетки, она их глотала, и параллельно с таблетками употребляла алкоголь.