Портрет
Шрифт:
Повернулась и направилась к стоящему впереди джипу. По моей просьбе Альберто участвовал в краже. Откуда эти громилы узнали о ней, и что теперь будет — разбираться мне. Я виновата в преступлении и понесу наказание.
Мужчина выбежал вперед и открыл передо мной заднюю дверь джипа. Я залезла внутрь, и мы тронулись.
Единственное, на что я надеялась, что их «хозяин» живет недалеко от Парижа. Иначе мне придется туго. Мы выехали за город, джип прибавил ходу. Только-только я начала серьезно волноваться, как машина повернула на узкую проселочную дорогу. Вскоре мы оказались у огромных железных ворот, утыканных камерами.
Двери автомобиля открылись, мне подали руку. Я осторожно вышла. Прошло более полугода, как я хожу, но до сих пор неуверенно чувствую себя на каблуках. А, может быть, ноги подгибались от страха?
— Хозяин ждет в кабинете, — приложив палец к уху, произнес мужчина.
Я пожала плечами. Пока все шло, как он и говорил. Может быть, мифический «хозяин» действительно не имеет в виду ничего дурного. Поговорит и отпустит?
Дверь открыл еще один громила в костюме. Швейцар? Я смело шагнула внутрь и огляделась. Гостиная была огромной. Вычурная мраморная лестница вела на второй этаж. Монументальная хрустальная люстра, античные скульптуры, картины. Я заметила «Водяные лилии» Моне и «Танцовщицу» Дега. Подлинники? А что тогда висит в музеях? Я ошеломленно крутила головой, переводя взгляд с одного полотна на другое, узнавая своих соседей по музейным залам, пока мне не открыли двери кабинета и не пригласили внутрь.
— Добрый вечер, — сухо произнесла я. Посреди огромной комнаты, за столом, как паук в центре своей паутины, восседал хозяин.
Щуплый немолодой, даже можно сказать старый, человек, седой, гладко выбритый, с неприятной лисьей физиономией. Блеклые светлые глаза жадно впились мне в лицо.
— Бог мой! — воскликнул он пораженно.
Потом встал и решительно направился ко мне. Я немного струхнула от такого напора, но осталась стоять на месте. Дедок был невысокого роста, почти вровень со мной, а я считалась низенькой для манекенщицы.
— Оставьте нас, — резко произнес он.
— Но шеф… — донеслось сзади.
Оказывается громилы шли за мной? Я даже не услышала их шагов, так грохотало мое сердце.
— Вы не поняли с первого раза? — голос хозяина заледенел. Даже я поежилась, что говорить о мужчинах. Те судорожно попятились назад. — Вон! Не думаю, что мадмуазель Симпсон сможет мне чем-то навредить.
Телохранители испарились. Скрипнула, закрываясь, дверь. Я осталась с хозяином один на один. Нет за спиной Мартин, которая подскажет и поможет. Нет Альберто. Рассчитывать придется только на себя.
— Поразительно! — мужчина обошел вокруг меня несколько раз, осматривая, словно музейную скульптуру.
Я пока не знала, как реагировать, поэтому молча настороженно ждала, пока он налюбуется. Все было крайне странным и пугающим.
— Ну и как Вам живется на этом свете, Лаура? — через время произнес старикан.
Я недоуменно сдвинула плечами.
— О чем это вы?
— Не будем ходить вокруг да около, — хозяин взял меня за подбородок жесткими пальцами и несколько раз покрутил голову вправо и влево. Я стоически выносила его прикосновения, на подсознательном уровне понимая, что лучше не спорить, уж слишком жутковатое он производил впечатление. —
Я хлопнула глазами и уставилась на старика. Откуда он знает?! Это невозможно!
— Присаживайтесь. Нам предстоит долгий разговор.
Мужчина оставил мой подбородок в покое, подошел к письменному столу и уселся в кресло. Я обессиленно опустилась на ближайшую кушетку. В голове царил сумбур. Я попыталась успокоиться и взять себя в руки. Обвела глазами кабинет. У старика явная гигантомания. Зачем такому маленькому человеку такие огромные комнаты? Потолок высотой никак не меньше трех метров. Вдоль стен громоздкие шкафы, заставленные книгами. В центре комнаты на огромном голубом ковре, как кувшинки на глади пруда, разбросаны белоснежные мягкие кресла и диваны, которые даже не дают ощущения наполненности комнаты, такая она была громадная. Здоровенный камин, внушительные напольные часы, картины на стенах.
Все в кабинете, да и в доме, дышало даже не богатством, а кричащей непомерной роскошью.
— Меня зовут Рок Моро, — через некоторое время произнес мужчина, — меня еще называют Смертельный Рок. Но для Вас я буду просто месье Моро или Рок.
Я осторожно кивнула.
— Я все о Вас знаю, — продолжал старик, — а то, чего не знаю, могу достоверно предположить.
— Вы тоже?.. — у меня мелькнула мысль, что он так много знает, потому что такой, как я.
— Нет. Не думайте. Я родился обычным способом, — усмехнулся он, — даже помню свою мать, притом, что она меня бросила в десять лет.
Почему-то я не ощутила никакого сочувствия, после его слов. Мужчина производил неприятное впечатление. Бледный, худой, морщинистый. Только глаза были живые, цепкие. Сейчас они вцепились в меня намертво.
— Откуда Вы узнали о картине?
Месье Моро не ответил. Он склонился над тумбочкой, достал откуда-то бутылку с коричневой жидкостью и два бокала. Поставил на стол и плеснул понемногу в каждый.
— Берите, нам предстоит долгий разговор, — кивнул он мне.
— Я не пью, — отозвалась я. — По крайней мере, крепкие напитки.
— Это не предложение, — мужчина взял свой бокал и отхлебнул, — и впредь давайте договоримся. Вы делаете все, что я скажу. Тогда мы избежим многих недоразумений.
Категоричность тона пугала. Хозяин особняка явно не терпел любого, даже крошечного неповиновения. В итоге решив, что не умру от ста грамм коньяка, я встала, подошла к столу и взяла свой стакан.
— Садитесь рядом, — Рок кивнул на ближайшее к столу кресло. Я послушно села, обхватив ладонями напиток. Потом немного пригубила, стараясь не закашляться. Рок смотрел на меня пристально, завороженно, мечтательно улыбаясь, каким-то своим неизвестным мыслям. Я чувствовала себя неуютно под его взглядом.
— Признаться, я до последнего сомневался, что это возможно… — произнес тихо он, — это как абстрактная теория. Ты ее холишь, лелеешь, много лет планируешь осуществить. И потом — бац! Кто-то ее уже осуществил без тебя. А ты уже видишь результат. Да еще какой!
Я ничего не понимала из его странных рассуждений. Молча слушала и крутила стакан. Пока непонятно, чего старик от меня хочет. Он не спешил. Ни пить, ни объяснять. Ну что ж. Я училась терпению пятьсот лет. Несколько лишних часов — не проблема.