Портрет

Пантелеев Леонид

Вот жили они так месяц или полтора. А потом вдруг видит Коська - дядя Костя скучный ходит. Сядут обедать - он не говорит, думает о чем-то. Придет с работы:

– Ну как, новенького ничего?

– Нет, - говорит Коська.
– Все по-старому.

Походит дядя Костя по комнате, походит, по стеклу постучит.

– Ну, а твои как дела?

– Дела идут, контора пишет, - говорит Коська.

Смеется Коська, шутит, а самому не смешно.

– Так, так, - говорит дядя Костя.
– Это, брат,

очень хорошо, что контора пишет. А мне вот она не пишет.

А один раз посмотрел на Коську и говорит:

– Растешь ты, парень. Вот что я думаю: в школу тебе надо определяться.

Испугался Коська:

– В интернат?

– Ну, это не обязательно. Это мы обмозгуем.

Приуныл Коська. Думает: "Надоел я ему, вот он и хочет на учебу меня определить".

А дядя Костя сказал и забыл, о чем сказал. С Коськой он ласковый, шапку ему купил с ушами и с тесемками, а только видит Коська, что он не о нем, а о чем-то другом думает. Ночью дядя Костя спать перестал. Поспит немножко, проснется и опять не спит. В сени часто выходит, воду пьет. Или свет зажжет, лампу газетой прикроет, чтобы Коське спать не мешала, сидит и читает что-то.

И вот - уж зимой дело было - приходит раз Коська с работы и видит: в замочную дужку на входных дверях бумага какая-то всунута. Удивился Коська, посмотрел, а это письмо, конверт. На конверте - марка, печать стоит, адрес и маленькими буковками написано: "Константину Игнатьевичу Ходоровскому". А, это дядю Костю так зовут - Константин Игнатьевич Ходоровский.

Взял Коська письмо, пощупал, понюхал. На свет посмотрел. Но, конечно, читать не стал, спрятал.

Дядя Костя приходит:

– Ну, что новенького?

– Новенького ничего, - говорит Коська, - а придется вам плясать, дядя Костя.

– Это с какой же мне радости плясать?

– Угадайте.

– Не знаю.

– Письмо для вас получено.

– Ну, брат? Врешь! Покажи!..

Смешно даже: как маленький обрадовался дядя Костя. Схватил письмо - и к окну. Конверт растормошил, бумагу вытащил и читает. Читает и смеется. Даже брови у него на лоб полезли.

Коська постоял, посмотрел, вздохнул и в сени вышел. Дверь тихонько притворил, взял нож, лучину стал щипать.

Слышит - дядя Костя зовет его:

– Кось!

– Ну?

– Ты что там делаешь?

– Ничего. Лучину готовлю.

– Успеешь. Иди сюда.

Вошел Коська. Опять ходит дядя Костя по комнате. Но только теперь он веселый ходит. Руки в карманы засунул. Большие шаги делает. Помолодел даже как будто.

– Ну вот, - говорит, - и я дождался. Теперь и мне контора пишет.

Коська постоял, помолчал.

– А что, - спрашивает, - хорошее пишут?

– Очень даже хорошее.

Потом говорит:

– Так, как же, брат, сплясать тебе?

–

Нет, - говорит Коська.
– Не надо. Ведь я пошутил это.

– А то я могу. Пожалуйста. Я даже вприсядку могу, если желаешь.

Еще немного времени прошло. Как-то - под самый Новый год дело было доклеивал Коська остатки афиш.

Вечерело, снег падал.

Бегал Коська от столба к столбу, ведерком размахивал, торопился. Завтра праздник, надо печку истопить, в комнате прибраться да в лавку еще за керосином сбегать.

Только приклеил Коська последнюю афишку, слышит, сзади кто-то подошел и через плечо его афишку читает:

– В чет-верг пер-во-го ян-ва-ря гранди-оз-ный бал-мас-карад.

Голос тоненький такой - как у птички.

Обернулся Коська и обомлел.

Стоит перед ним девчонка, однолетка его или чуть побольше. У девчонки нос кверху вздернут. Глаз левый прищурен - смеется, что ли?

Точь-в-точь портрет, что украл когда-то Коська на вокзале и продал за три рубля бородатому дяде Косте. Портрет и сейчас над дяди Костиной койкой висит. Только у этой девчонки галстук из-под заячьей шубейки выглядывает красный, а не черный, и глаза голубые и щеки румяные, а не серые, как на том портрете.

Стоит Коська и глазами моргает.

"Что, - думает, - за чертовщинка?"

А девчонка тоже смотрит на него и улыбается.

– Холодно?
– спрашивает.

– Нет, - говорит Коська.
– Не очень холодно.

А сам думает: на кого же это она похожа? На Сашу? Нет, пожалуй, на Сашу не очень похожа. Только что глаза веселые.

– Клей у тебя течет, - говорит девчонка.

Поглядел Коська - и правда, клейстер на валенок ему течет. Загляделся он и ведерко опрокинул.

– Фу!
– говорит.

А девчонке смешно.

– Что ты, - говорит, - чумовой какой!

Коська нагнулся, снегом валенок почистил, девчонка ему помогла, ведерко подержала.

Взял у нее Коська ведерко.

– Спасибо, - говорит и побежал в контору. Некогда. Надо еще в лавку за керосином сбегать. А сам все думает: "Что же это? Неужто она самая?"

И что-то ему скучно стало. И за керосином неохота бежать.

В контору пришел, ему говорят:

– Ты что, Константин Михайлов, заболел, что ли?

– Нет, - говорит Коська, - я здоровый.

– А что ж это у тебя такая наружность, как будто ты гриппом хвораешь? А ну, получи зарплату и беги домой. С Новым годом тебя!

А Коська деньги сосчитал и думает: "Плохой у меня, кажется, Новый год будет".

Пришел домой, думал, дяди Кости еще нет. А он дома. В комнате с кем-то сидит разговаривает. Коська дверью неосторожно с размаху хлопнул, дядя Костя услышал, кричит:

– Костя, это ты?

– Я.

– А ну, поди сюда.