Портреты моих современников (сборник)
Шрифт:
То есть я представлял в разрезе гору как фрагмент кокона: внутри его находится плотный диабазовый сердечник, уходящий в бездну, а его округлая «макушка» покрыта мягкой песчано-глинистой толщей, что соответствовало внешнему облику горы, напоминавшему медведя с пушистым зеленым мехом. Каково же было мое удивление, когда с первых шагов на тропе я увидел темно-серую щебенку диабаза!
Сначала подъем показался простым и легким. Но уже метров через сто началось укручение склона, и мы ощутили, как под ногами зашуршала песчано-гравийная смесь серого цвета с примесью
По неустойчивому крутому склону, осложненному уступами, каменными обломками и гривками, надо было идти осторожно, не спеша, тщательно контролируя каждый шаг, потому что падение было бы действительно роковым – тело неуправляемо покатится и полетит вместе с сыпучей гравийно-щебеночной массой по острым клыкам, не имея шансов зацепиться за редкие деревца и ветви кустарника.
Но мои мысли постоянно «цеплялись» за пластообразные куски диабаза и наводили на рассуждения о каком-то загадочном геологическом процессе, который придал обломкам эту форму. Но сразу найти ответ я не смог.
Пока я раздумывал, мы уже были высоко над морем, и нам вдруг, как в сказке, открылось все дивное пространство побережья, обозримого с восточного склона Аю-Дага. Это было поистине фантастическое зрелище! Панорама прибрежной зоны и примыкающих к ней гор просматривалась на десятки километров. Прямо под нами примостился к Аю-Дагу Партенит, отсюда его многоэтажные здания напоминали спичечные коробочки, поставленные на-попа. Далее на восток, от Партенита до мыса Плака, простирался залив, очерченный идеальной дугой береговой линии. Казалось, что он весь залит густой лазурью. Такой цвет воды можно увидеть только ранним солнечным утром, когда нерукотворной кистью смешиваются краски воды и неба. За восточной окраиной залива вздымался купол горы Кастель – он прикрывал Алуштинскую долину, поэтому город угадывался по отдельным фрагментам построек, видневшихся на побережье. А дальше, вплоть до серой дымки, в которой рассеивались очертания рельефа, береговая линия представляла собой череду округлых изгибов, которые обрамляли синюю гладь моря, а оно то врезалось в плоть полуострова, то отступало, натыкаясь на прочные скалистые мысы. С севера параллельно
Отдохнув, мы продолжили восхождение. По левую сторону от тропы виднелись остатки фундамента или каменной стены – неужели здесь жили когда-то люди? Маша как профессиональный архитектор высказала предположение, что это остатки подсобного помещения, значит, где-то были жилые постройки…
Уже через сорок минут мы ощутили, как крепнет под ногами зыбкая почва. Потом кустарники сменились настоящим дубовым лесом, и начал выполаживаться склон… Тропа стала разветвляться, появились полустертые указатели и площадки, на которых, видимо, когда-то размещались палатки, кострища и другие атрибуты стоянок современного человека. Мы выбрали, как нам показалось, точное южное направление, сделали последний рывок, и наконец перед нами открылся вид на Черное море.
Теперь, стоя над крутым обрывом, мы обозревали сразу и восточное и западное крыло Южного берега Крыма! Цвет моря уже сильно изменился: вместо утренней бирюзы оно искрилось сребристой фольгой у горизонта и приобретало зеленоватый оттенок вблизи берега. В западном направлении береговая линия четко просматривалась до мыса Айтодор, а над ним, словно вздымающийся девятый вал, на гребне которого застыл караван разноцветных судов с высокими мачтами, простирался зубчатый хребет Ай-Петринской яйлы. От этого зрелища захватывало дух: мы будто оказались на палубе высоченного корабля, в сотни раз большего, чем «Титаник», который мчится в необозримую синюю даль, оставляя за собой прекрасный берег.
Спуск оказался немного проще: незнакомая тропа вывела нас ближе к пионерскому лагерю, где мы впервые встретили группу людей, идущих нам навстречу. По пути я снова пытался разобраться в механизме образования пластообразных тел. Интуиция подсказывала, что надо обратиться к процессу внедрения магмы в осадочную толщу. За многолетнюю работу, связанную с проектированием систем защиты горных выработок и других заглубленных сооружений от подземных вод, иногда мне приходилось принимать окончательное решение, опираясь на интуицию, как бы хорошо я ни изучил геологическое строение и гидрогеологические условия объектов. И я усвоил следующее: интуиция срабатывает тогда, когда в моем мозгу существует какая-то полезная информация, которую он нашел и обработал раньше, чем мое сознание, поэтому доверял ей. Таким образом, опираясь на интуитивную подсказку, я поставил ключевой вопрос: как в закрытом пространстве могло сформироваться из пастообразной массы плоское тело? И тут же последовал простой ответ: паста должна заполнить плоское пространство! Теперь надо было найти причину возникновения такого пространства. В песчано-гли-нистых породах плоские тела могли образоваться при раздвигании расплавленной магмой отдельных слоев. И это, вероятно, имело место. Но тогда бы лакколит имел другую форму. Значит, надо выдвигать еще одну версию!
Конец ознакомительного фрагмента.