Портреты революционеров - Лев Троцкий

Фельштинский Юрий Георгиевич

* Имеется в виду Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов 4(17) апреля 1917 г.-- Прим. ред.-сост.

тельных планов... но и открыто формулировать волю русского народа, немедленно начать переговоры о всеобщем мире на условиях полного отказа от всяких завоеваний с обеих сторон и права наций на самоопределение".

Таким образом, пацифизм Милюкова -- Гучкова должен был служить средством пробуждения европейского пролетариата.

4 апреля, на другой день по приезде, Ленин с негодованием заявил на партийном совещании:

"Правда"

требует от правительства, чтоб оно отказалось от аннексий. Требовать от правительства капиталистов, чтоб оно отказалось от аннексий,--чепуха, вопиющая издевка..."

(Мартовское партийное совещание 1917 г.

Заседание 4 апреля.

Доклад т. Ленина, с. 44.)

Эти слова были целиком направлены против Сталина.

14. 14 марта меньшевистско-эсеровский Совет выпус

кает манифест о войне к трудящимся всех стран. Манифест

представлял лицемерный, лжепацифистский документ в ду

хе всей политики меньшевиков и эсеров, которые уговари

вали рабочих других стран восстать против своей буржуа

зии, а сами шли в одной упряжке с империалистами России

и всей Антанты.

Как Сталин оценил этот манифест?

"Прежде всего, несомненно, что голый лозунг "долой войну" совершенно не пригоден, как практический путь... Нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета Рабочих и Солдатских Депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню. Воззвание это, если оно дойдет до широких масс, без сомнения, вернет сотни и тысячи рабочих к забытому лозунгу "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Как оценил воззвание оборонцев Ленин? В уже цитированной речи 4 апреля он сказал:

"Воззвание Совета рабочих депутатов -- там нет ни одного слова, проникнутого классовым сознанием. Там сплошная фраза!"

(Мартовское партийное совещание 1917 г.

Заседание 4 апреля.

Доклад т. Ленина, с. 45.)

Эти слова Ленина направлены целиком против Сталина. Поэтому-то протоколы мартовского совещания и скрываются от партии.

15. Проводя в отношении к Временному правительству

и к войне политику левых меньшевиков, Сталин не имел

никакого основания отказываться от объединения с меньшевиками. Вот как он высказывался по этому вопросу на той же мартовской конференции 1917 года. Цитируем дословно протокол:

"В порядке дня -- предложение Церетели об объединении.

Сталин; --Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда -- Кинталя".

Даже Молотов выражает (правда, не очень членораздельно) свои сомнения. Сталин возражает:

"Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия".

(Мартовское партийное совещание. Заседание 4 апреля, с. 32.)

Эти немногие слова говорят больше, чем целые тома. Они показывают те мысли, какими питался Сталин в

годы войны, и свидетельствуют с юридической точностью о том, что циммервальдизм Сталина был той же самой марки, что и циммервальдизм Церетели. Здесь опять-таки нет и намека на ту идейную непримиримость, фальшивую маску которой Сталин, в интересе аппаратной борьбы, надел на себя несколько лет спустя. Наоборот, меньшевизм и большевизм представляются Сталину в конце марта 1917 года оттенками мысли, которые могут уживаться в одной партии. Разногласия с Церетели Сталин называет "мелкими разногласиями", которые можно "изживать" внутри единой организации. Мы видим здесь, насколько к лицу Сталину обличать задним числом примиренческое отношение Троцкого к левым меньшевикам... в 1913 году.

16. При такой позиции Сталин, естественно, ничего серьезного не мог противопоставить эсерам и меньшевикам в Исполнительном Комитете, куда он вошел по приезде как представитель партии. Не осталось в протоколах или в печати ни одного предложения, заявления, протеста, в котором Сталин сколько-нибудь отчетливо противопоставил бы большевистскую точку зрения лакейству "революционной демократии" перед буржуазией. Один из бытописателей того периода, беспартийный полуоборонец Суханов, автор упомянутого выше манифеста к трудящимся всего мира, говорит в своих "Записках о революции":

"У большевиков в это время, кроме Каменева, появился в Исп. Комитете Сталин... За время своей скромной деятельности в Исп. Комитете (он) производил -- не на одного меня -- впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и

бесследно. Больше о нем, собственно, нечего сказать".

(Записки о революции, кн. 2, с. 265, 266.)

Прорвавшийся, наконец, из-за границы Ленин рвет

и мечет против "каутскианской" (выражение Ленина)

"Правды", Сталин отходит в сторону. В то время, как Ка

менев обороняется, Сталин отмалчивается. Постепенно он

вступает в новую официальную колею, проложенную Ле

ниным. Но мы не найдем у него ни одной самостоятельной

мысли, ни одного обобщения, на котором можно было бы

остановиться. Где представляется случай, Сталин становит

ся между Каменевым и Лениным. Так за четыре дня до ок

тябрьского переворота, когда Ленин требовал исключения

Зиновьева и Каменева, Сталин в "Правде" заявил, что он

не усматривает принципиальных разногласий. (См. в этом

же номере статью "Шило в мешке".)

Никакой самостоятельной позиции в период брест

ских переговоров Сталин не занимал. Он колебался, выжи

дал, отмалчивался. В последний момент голосовал за пред

ложение Ленина. Путаная и беспомощная позиция Сталина

в тот период достаточно ярко, хотя и не полно, характеризу

ется даже официально обработанными протоколами ЦК.

(См. "Шило в мешке".)

В период гражданской войны Сталин был противни

ком принципов, положенных в основу создания Красной Ар