Порубежье
Шрифт:
— Вождь, я знаю обе травы. Цветком первой мы унимали боль, ну а второй наказывали нерадивых, и весной варили из этой травы бульоны.
— Так вот из второй, тоже можно делать ткань. Хлопотней, всё же она даёт волокна гораздо меньше, чем первая, но можно. Займись этими травами. Всё же ты моя родственница, поэтому отдаю в твои руки очень прибыльное дело.
Ну всё кажется, можно и на кузню наведаться, обещал же Еремею рашпиль. Кто не знает, это напильник по дереву. Кстати, тут же песок, голимый кремний! Если его наклеить на шкурку, получится неплохая наждачка! Вот с этими мыслями я, взобравшись
— Чем маешься кузнец? — Спросил я.
— Так, лопнул обух у топора, вот перековываю. По здорову ли боярич?
— А чего ты о здоровье моём интересуешься?
— Так, это, — замялся кузнец, ага, — нашёл видимо вариант, — так говорят, тебя кручина то одолевати начала.
— Было да прошло! Я, нахмурившись, дал понять, что разговор на эту тему мне неприятен.
Выбрав из заветного сундука подходящий обломок копья и сунул его в горно, подобрал молот. приготовил зубило. Решил сделать два рашпиля, квадратный и плоский. И тот и другой вариант нужны были для обработки канавки в строганке. Металл нагрелся. я выхватил его из горна и точными, мощными ударами молота принялся придавать ему форму четырёхугольного бруска. Вытянул квадрат со стороною в сантиметр, (по местному в ноготь), и обрубил заготовку длиной в две пяди. Тут же отдал приказ Жихану:
— Как остынет, бери камушек и полируй грани.
Воткнув остаток копья в угли горна, крикнул качавшему подмастерье:
— Под дайка жару!
Теперь надо было выковать плоский рашпиль, но вспомнил, что одна сторона у него была полукруглой. Для чего это было нужно не знаю, но решил не отступать от канона. Была! Значит нужно! В общем, к вечеру у меня в руках лежали два рашпиля. Любомысл был тут как тут.
— А ето, чего за хреновина?
— Эта хреновина, обзывается рашпиль. Почему? Не знаю, ею по дереву скребут, поправляют разные бугорки, там, где ножом никак не сделать. Вот смотри, и я квадратным рашпилем проделал канавку в полене.
— Хитро придумано, боярич. Ты, я слыхал, Ерофею строганки придумал, как бы мне их увидеть?
— Так секрета я не держу, как он их до ума доведёт, я такие же ножи тебе сделаю. Ты бруски из ясеня или дуба заготовь, в локоть и полтора длины да в пять пальцев на пять ширины и толщины. Сам глянешь на образцы и сделаешь себе.
я уже садился на коня. когда вернулся подмастерье плававший за кирпичём.
— Ну что нашёл мастеров?
— Как есть нашёл, обоих. И кирпича мы привезли две сотни. Сложили у твоего терема боярич.
— Молодцы! Надо ещё за рудой сплавать, и туда дорогу узнать. Обрадованный, что получилось наладить доставку материалов рекой, я поспешил домой. Дома меня уже ждал Ерофей, я отдал ему рашпили, показал как ими работать и отпустил до завтрашнего утра. Пришёл дед–корзинщик. притащил вместе со своими подсобниками корзины, я как и обещал, показал ему как сплести рыболовную морду рисуя схему прямо на земле заострённой палкой.
— Понятно ли мастер? Длина всей «Морды» около двух аршин. Придумай как сделать дверку, рыбу выгребать.
— Што, нешто столь уловиста?
— А вот посмотрим? Себе сделаешь, и мне одну сделай. Вместе поставим , вместе
— А эти тебе зачем нужны были? Без ручек? Как ими носить? Несподручно же.
— А вот смотри! Я вытащил одно подсохшее коромысло и подвязал корзины по–вьтнамски. потом загрузил их тут же лежащими камнями. Подозвал любопытствующего юношу из челяди и сказал:
— Смотри как я делаю. потом сам повторишь.
Поднял легко ношу, положил коромысло на плечо и прошелся вокруг стола.
— Видели? Вот так можно носить, больше, дальше, легче. Грузы ли, воду, да всё что угодно. Желающие попробовать прошу. Попробовали все, и старейшины, и девки челядинки, и сам мастер. Всем понравилось, я тут же раздал образцы. Коромысло и к нему пару корзин.
чаепитие началось с доклада старейшины отвечавшего за «колхоз».
— Вождь. Все семьи получили наделы, и приступили к их обработки. Корчуют поля, пилят и шкурят брёвна. Пока живут в шатрах. Не хватает инструмента. Топоров, пил, и скобелей. Каждая семья должна иметь такой набор инструмента.
— Должна то должна, но где взять доброго железа на всё . Я не могу перековать все свои мечи на топоры. По крайней мере, мне надо хорошо над этим подумать. До пуска доменки ещё много воды утечёт, а мы останемся безоружны. Дядька, как у тебя идёт изготовление луков и обучение лучников?
— Древа, мы заготовили, тетиву плетём, стрелы про запас готовим. Но готовы луки будут только следующей весной, не ранее. Как готовы, увидим завтра, когда проведём испытания на лучшего стрелка.
— Соревнование устроим после полудня здесь на берегу, до этого приготовь мишени на сто шагов, сто пятьдесят и двести шагов. Ну и мне, ты знаешь на сколько. Пусть тянутся за мной и не говорят что такое не возможно.
— Кто-то ещё хочет чего то добавить? Нет? Тогда до завтра. Ужин. Ам, и нет его. Окинул взглядом окрестности. Опа! Над банькой дымок, в это время в моей баньке находиться могли только мои девочки. Значит, подаётся сигнал, меня ждут, что ж не обманем ожиданий.
Маша опять пахла полынью. Кстати я заметил, что все сёстры пахли разными травами. Потратив минут пятнадцать на «обнимашки и целовашки», я довёл молодую женщину до кондиции, дальнейшее вспоминается с трудом. Я даже не пошёл домой, уснул на кем–то заботливо принесённой медвежьей шкуре. Эх! Всё равно хорошо!
Утро! Гораздо приятней проснуться после ночи с женщиной, чем после пьянки с друзьями. Хорошо река рядом! Бултых! Сотенку туда кролем, обратно брассом. На берег выскочил взбодрённый, готовый ко всему Вождь. Завтрак! Школа. Следующие пять букв. Практически алфавит выучили. Если эти знания не приложить к практике, то всё это даром потерянное время. Как делать бумагу я не знал, писать тексты на шкурах, дорогое удовольствие. Остаётся береста. А что? Долговечный материал, насколько я помнил, берестяные грамоты раскапывали и читали, семь сотен лет после их написания. Вот будет у археологов шок, когда они прочтут «Стрекозу и муравья» на берестяной грамотке раскопанной, где-то в этих местах.