Посадка в лужу
Шрифт:
Войны? Конфликты? Не в настолько фрагментированном обществе, живущем по правилам конституционного парламента. Каждый Сектор был мини-страной, со своей кухней и правилами. Жесткие рамки развития городов-ульев диктовали лишь один способ проявить свою агрессию — вне.
Бессмертные, вечно творящие то, что им в голову взбредет? А вот тут всё было куда интереснее. За неделю нашего пребывания на нижнем уровне человеческого Сектора мы выяснили, что Бессы Внутреннего Мира отличались от всех, что мы знали. На Земле это были пораженные нейровирусом дети возрастом до двенадцати лет. Всех национальностей и рас. Проследить все взаимосвязи мы за столь короткое время не смогли, но факты нагло усмехались нам
Общество, привыкшее выживать в тесноте, привыкло и искоренять обиды. Лишенное обрывочных знаний о другом мире, с бессмертными, не отравленными непомерными амбициями, оно было стабильно более, чем могло бы пригрезиться любому из правителей Срединного Мира.
Другой вопрос — что мало кто из Бессов мог похвастаться даже моим уровнем развития. Сотый для подавляющего большинства был целью на ближайшие двадцать-тридцать лет. Это же касалось и цвета класса — все встреченные тенью-шпионом Лалы бессмертные щеголяли сталью. Передвигаться по городу мы могли только под мощнейшими иллюзиями Митсуруги.
Точнее — не могли, потому что наш золотой архимаг вовсе не желала, чтобы мы куда-то перемещались.
— Это совершенно чуждая нам цивилизация, окружающая единственный возможный путь обратно! — безапелляционным тоном говорила Митсуруги, — Одна ошибка, один неверный жест, один случайный взгляд — и всё. Понимаете? Даже если нас будут носить на руках и целовать куда достанут, то все равно не отпустят. Мы не имеем права рисковать.
Впрочем, логика совершенно не мешала японцам шляться где попало, занимаясь чем-то таинственным. Эти телодвижения Митсуруги окрестила «разведкой», вменив нам в обязанности сидеть ровно и дышать тихо в ожидании, пока они будут готовы. Уют, комфорт и разнообразие блюд в полулегальной гостинице частично компенсировали неудобства от зуда в пятой точке тела. Не у всех, естественно, — что Лала, что Гиндос буквально сходили с ума от исследовательского зуда. Испанца Ай оказалось несложно успокоить, буквально завалив купленными в книжной лавке многотомниками научных трудов по геологии этой части Пана, но вот Козырь чхать хотела на литературу. Если бы не ее теневой клон, сделанный из какого-то случайно попавшегося нам вне города бродяги, то скорее всего, трикстер бы нашла способ сбежать.
Я ее полностью понимал, но сам был скован не только данными мной обязательствами, но также еще и временем — если я не окажусь в Срединном Мире в течение ближайших четырех лет, то специально нанятые господа распакуют специально отправленные мной когда-то кристаллы с записанной на них исповедью. Мое изобретение «мертвой руки» на тот случай, если сгину в каких-либо застенках, так и не успев устроить козью морду Нихону. Обратная сторона монеты была в том, что стоит записям увидеть свет, как Система мне зачтет нарушение нескольких десятков клятв, превратив мой социальный Статус в отхожее место на веки веков. Поэтому… возвращение вместе с Митсуруги для меня было насущной необходимостью.
Бывшая подруга меня расстраивала куда сильнее, чем невозможность прикоснуться к тайнам нового мира. От немного озорной, наивной и покладистой девочки не осталось ничего — Митсуруги была собрана, серьезна и предельно сконцентрирована. Общение? Отношения? Беседы по вечерам за чашкой горячего мохового сбора? Ничего подобного.
— Вы… вы все просто Бессы! Старые, нудные, пресыщенные! — стравливала пар Лала, — А я, благодаря оттискам, нормальна! Я чувствую вкус жизни! Хочу увидеть этот мир, узнать его краски!
— Гм, серийная убийца утверждает, что она нормальна благодаря похищенным ей слепкам души! — заржал Бенедикт, выполняя фигуры высшего пилотажа под верхними светильниками большой залы нашего общего номера. От брошенного трикстером сапога книга легко увернулась, продолжая издевательски хихикать.
Я отхлебнул местного крепленого вина и скривился, решив вернуться к чаю. Без одурманивающего эффекта алкоголь и наркотики для меня теперь не представляли ценности.
— Лала, у нас впереди опасное дело, — попробовал я воззвать к не всегда присутствующему разуму валяющейся по полу женщины, — Ты вполне можешь помереть в процессе, а после будешь чиста и свободна делать что захочешь. Выживешь? Просто дождешься, пока мы отчалим и твори тут, что захочешь.
— Это будет потом! А я хочу сейчас! — продолжала маяться дурью трикстер, стуча лбом о грибную древесину постройки.
Не выдержав этого нытья, я ушел в свою комнату, поразмыслить о том, что мне делать дальше. Переяслава решила остаться в зале, развлекая себя участием в перебранке между книгой и Всёпропалой, а вот мне было не до смеха. Весь план летел коту под хвост из-за непробиваемости Митсуруги. Единственным разумной мерой воздействия на японку я видел физическое устранение Акахиро Рю. Оставшись в компании наемников, без какой-либо моральной поддержки, девушка по идее должна была стать более открытой? Но насколько тогда успешной будет наша миссия? Не захочет ли Митсуруги продержать нас в этом улье еще три с половиной месяца в ожидании, пока Рю воскреснет?
Овчинка явно не стоила выделки.
Размышления прервал стук в дверь.
— Поговорим? — в двери стоял Умный Ёж.
Я пригласил его в комнату, немного напрягшись после того, как некромант начал наводить защитные чары, исключающие подслушивание.
— Речь пойдет о твоей просьбе, Джаргак, — поведал мне некромант, усаживаясь в кресло, — Когда-то я согласился провести для тебя исследования минерала, из которого состоят летающие острова. Можешь радоваться, исследование завершено.
— Здесь и сейчас? — поднял бровь я, — Что-то не вижу здесь ни единого летающего острова.
— Шпили, — ушиб меня новостью Ёж, — А также черный камень, по которому мы шли к эфирному потоку. У меня есть серьезные основания предполагать, что между Внутренним и Срединным миром есть почти сплошная многокилометровая прослойка этого… обсидиана. Более того, скорее всего именно из-за каких-то его свойств, вся эта колоссальная планета обладает силой тяжести, равной земной.
Я икнул и полез за трубкой. Жуткий бессмертный в образе добродушного толстячка дождался, пока я обкурю полученные сведения, и продолжил:
— Я наблюдал, как этот черный материал ведет себя под непрерывным давлением концентрированного эфира, а также прочел выдержки из нескольких купленных Митсуруги книг, что она предоставила Гиндосу, поэтому — вполне уверен в своих следующих выкладках. Так вот, Кирн, знай — этот материал, кстати, называемый тут «таграй хокку», что в переводе с одного из мертвых языков значит «вечный камень», представляет из себя нечто, чрезвычайно похожее на смолу. Инертную, вязкую, чрезвычайно высокой плотности и крепости. Ты задавал вопрос «можно ли разрушить этот материал?». Уверенно тебе отвечаю — нет. Никак.