Посадка в лужу
Шрифт:
Тяжело дышу, пока иду к ней. Аккуратно, с головы, обрывком цепочки подтаскивая к себе подплавленный канделябр. Плюнув на потери, кидаю в содрогающееся тело все три своих гарпуна — они уходят глубоко, хорошо уходят, а что начинают плавиться — не беда. Основание канделябра, большое, тяжелое, с четырьмя выдающимися лапками, со всей дури обожженного орка, практикующего Ки, бьет по голове осьминожьей дряни.
— «Вы убили хара хаира: имя Кавалант ур. 220. Очки опыта +200 000 000»
— У слизи тоже было имя, — подметил, подходя к туше Умный Еж, — Скорее всего, ждать сородичей этого существа не стоит.
— Давайте лучше займемся нашими пострадавшими, — высказал я сильно подгоревшему некроманту,
Пострадали все, но что хуже всего — Переяслава потеряла большую часть своих корней, бывших далеко не рядовыми органами. Пока дриада их отращивала, Митсуруги чуть не сошла с ума от боли в проклятых глазах — мне пришлось их вырезать. Конечно, архимаг предпочла бы, чтобы операцию провел Акахиро, но нихонец лежал с поврежденным позвоночником и разбитым черепом. Пострадал даже Абракадавр, которому пришлось как-то поглотить всю доступную мертвую плоть, чтобы частично залечить повреждения своему настоящему облику.
Спонсором большей части плоти выступила Лала Всёпропало по прозвищу «Козырь».
Трикстер погибла.
Горевать по этому поводу никто не стал, даже когда дела у народа пошли на поправку. Да и кому было плакать? Митсуруги, похлопав свежевыращенными, спустя сутки, глазами, самокритично признала, что самая большая заслуга Козыря состояла в том, что ее останки пошли на восстановление Абракадавра, но извиняться за свой выбор «разведчика» даже не подумала. В принципе я ее понимал — как раз Ай больше всего и пострадала от нытья трикстера, но все равно было как то не по себе. Пусть Всёпропала была дурной как мартовская кошка, но таким условиям возрождения не возрадуешься. Выбраться-то она выберется, возможно, даже сразу, если Система возродит ее вне подземелья, но потом — только использовать Зов.
Оплавленный и погнутый канделябр я сунул себе назад в инвентарь. При взгляде на него приходилось переживать нешуточные приступы суеверия, пробивавшие меня даже сквозь «Отрешенность», но рассуждать нужно было рационально — если эта тяжелая фигня столько раз сработала там, где нужна была тяжелая фигня, то это совсем не повод ее мистифицировать.
В течение следующих двух недель мы аккуратно и осторожно шли на нижние этажи подземелья, старательно исследуя каждый закоулок в поисках затаившихся врагов и ловушек. И того и другого было более чем достаточно, но враги были представлены исключительно в мертвом состоянии. Спонсором их состояния выступал Умный Еж — как оказалось, он не поленился превратить всю зеленую массу листьев в исключительно мелкую пыль, которая не только отравила и засорила организмы сидящих в засаде монстров, но еще и здорово попортила механизмы и детекторы ловушек.
Мы медленно ползли вперед, по дороге обирая сундуки с магическим барахлом. Места теперь было… много, хоть это никого и не радовало. На большую шкатулку, содержащую в себе возобновляемый запас косметики Митсуруги смотрела с подозрением, но впарить его кому-нибудь из нас так и не решилась. Вообще, с места гибели Лалы, я стал индифферентно относиться к этим «призам», даже не пытаясь понять или рассмотреть, что там Ай сует каждому из нас. Монета получена? Можно идти дальше.
Последних пяти этажей не было. Был лабиринт из лестниц, нависающих над крупным озером бурлящей магмы. Рассмотреть конец лабиринта мы могли легко — это было небольшое черное здание, расположившееся на черном постаменте, вырастающим из этой самой магмы, до которого идти было совсем не близко. Полететь, увы, не получилось — всё, что высовывалось за перила лестниц, тут же получало очень крепкий удар электричеством от близлежащей лестницы. Проверить
Чертов трехмерный подземный мир. Хочу домой, туда, где почти все происходит на уровне глаз.
Развязка близилась — это уже было кристально ясно. Лестницы, переходы, конечное здание — идти оттуда было некуда. Опасности уже были позади… и мысль об этом заставляла быть готовым к любой пакости! Там, где заканчивались опасности этого мира, начинались куда более страшные и непредсказуемые, что исходили от бессмертных. Идя впереди всей компании и продолжая исполнять свой долг «танка», я мысленно готовил подготовленную конструкцию из немного доработанных мной цепочек.
— Стоп, я пойду первой, — приказала Митсуруги. Ее пальцы шевелились, сплетая заклинание за заклинанием, — Акахиро, ты замыкаешь. Если что — кричи!
Пришлось уступать место. Теперь впереди шли дриада и архимаг, за ними плелся я, а замыкали процессию подгоревший некромант и молчаливый шиноби. До небольшого здания, выполненного из «таграй хокку», оставалось менее ста метров ступенек.
Всё случилось не просто быстро, а молниеносно.
Митсуруги Ай издала странный крик, и они с Переяславой начали оборачиваться. Я тоже обернулся, чтобы увидеть, как Акахиро Рю, мигающий красным статусом клятвопреступника, в прыжке окутывает Умного Ежа десятками вылетающих из рукавов шиноби белых лент, с изображенными на них иероглифами. В обоих Бессов, вылетевших за пределы перил, били молнии — быстро, страшно, много, превращая тело нихонца в пыль, но почти никак не воздействуя на ленты. От Абракадавра летели клочья плоти, но рассматривать это я не стал.
За спиной тихо щелкнула собираемая конструкция.
В следующий миг я обернулся, чтобы увидеть спину Митсуруги и…
…глаза Переяславы, снявшей с них маскировку. Две бездны многовариативного бытия, способные надругаться над картиной мира любого разумного существа.
Я не удержался, чтобы не подмигнуть дриаде, перед применением «Пути Ветра»…
Вынимая из инвентаря и просто роняя страшный, гнутый, черный канделябр…
И быстро собирая три золотых пирамидки с трех черных постаментов, стоящих внутри черного здания.
Теперь осталось лишь обернуться, пряча в инвентаре пирамидки, не пригодившуюся цепную конструкцию с десятью неразрушимыми книгами, нагнуться за канделябром…
…и весело оскалиться, глядя в квадратные глаза золотого архимага Нихона, испуганно отскочившую от зазвеневшего канделябра.
— Сюрприз!
Глава 13 Кто не верблюд?!
— Соломон?!
— Может быть, — пожал я плечами, глядя на Переяславу, присевшую на отключившуюся Митсуруги.
Ситуация складывалась забавная. От моего «воровства» пирамидок (не забыть посмотреть, что это за фигня), обе девушки впали в шок до такой степени, что дриада забыла навести маскировку обратно. Как итог — Ай посмотрела ей в глаза… и благополучно вырубилась, оставив нас наедине. И вот мы с дриадой сидели в черной-черной комнате черного подземелья внутри черной пещеры с черным морем…
…и я понятия не имел, что говорить. Ну да, я подозревал, что моя бывшая подруга, видя, что близка к цели, постарается расправиться с выжившими, так я это не один делал! Не особо скрывающийся от меня Бенедикт, тихо преследующий нас под потолком, как бы намекал, что следует бдить. Как это сделать лучше всего? Да просто первым утащить то, зачем Митсуруги сюда заявилась! Нет, не совсем… а «взять поносить» — ровно до момента, пока мы не окажемся в Срединном Мире.