Пощечина
Шрифт:
Щеглов. Очень мило с их стороны! Не забыли коллегу! Одну минутку... Я сейчас. Почему мы к столу не идем? (Выходит.)
Костромин. Скуратов тоже телеграмму прислал: "Горжусь от всего сердца..." И так далее. Но я ее в сторону! Не стал зачитывать.
Бабаян. Правильно сделал.
Забродина. А почему, собственно, в сторону и почему вы ее не зачитали?
Костромин. Не стоит бередить старое.
Огуренкова. Старое? Это инцидент старый, а явление вовсе не устарело.
Бабаян. "И вечный бой. Покой нам только снится...".
Щеглова. Только
Забродина. А кстати, где теперь Скуратов?
Костромин. Где-то на Украине. Кажется, в Одессе. Во всяком случае, телеграмма оттуда.
Бабаян. Ручаюсь, что уже докторскую пишет.
Огуренкова. Еще не известно, чьими чернилами...
Машенька. Ну, правда, первый раз в жизни пригласили на банкет, платье новое сшила, готовилась, думала - танцы будут, а все как у нас в клинике, попала на производственное совещание.
Соня. Правильно, Машенька! У нас сегодня праздник. Сотни телеграмм! Тысячи пожеланий! Море цветов! А самая счастливая - я!
Щеглова. Соня, когда у тебя самолет на Камчатку? Ты успеешь собраться?
Соня. Все уложено. Лечу сегодня ночью.
Щеглова. Писать будешь?
Соня. Через день!
Входит Щеглов в докторской мантии. Его встречают
аплодисментами.
Щеглов. Посмотрите на меня! Леди энд джентльмены! Пропустим по маленькой! (Ставит на стол две бутылки шампанского.) Как, Леонид? Ты - мой лечащий!
Чельцов. Не очень-то, Иван Иванович! Вы у нас под строгим наблюдением. Но один бокал шампанского мы вам дадим выпить! Один!
Бабаян. Тогда уж лучше рюмку коньяку!
Щеглов. Тогда лучше и то и другое!
Машенька и Ольга Ильинична разносят бокалы шампанского.
Появляется Алексей. Он сбрил бороду.
Господи, помилуй! Я не узнаю: кто же это?
Алексей. Я - ваш сын Алексей! Отсутствие моей бороды - подарок к твоему юбилею! Поверь, отец, это мне дорого стоило!
Щеглов. Бесценный подарок!
Соня. Алешка! Так вот ты какой на самом деле! А я и не подозревала. Только фотографию свою на прощанье подаришь мне с бородой! Обязательно с бородой! Я к ней уже привыкла!
Щеглов. Скажите, вы уже наконец разлили вино? Олечка, поднесешь?
Щеглова. Поднесу. Только помни, что этот бокал единственный.
Щеглов. Да, помню... Вот тут говорили, что надо щадить мое сердце. А кто сказал, что лучшее лекарство для сердца - это равнодушие?
Машенька. Иван Иванович, у вас же сегодня юбилей!
Щеглов. Машенька, скажу тебе по секрету, что не такая уж это радость, когда тебе стукнет шестьдесят! Важно не сколько ты прожил, а как ты прожил. А я жил по-разному. Да, да! От многого в жизни устранялся... суетился... Все мои интересы замыкались хрусталиком. Возвращал зрение людям, а сам зачастую оставался слепым. Заглядывать в человеческую душу не научился. А вот теперь, когда у меня волею судьбы оказалось достаточно времени для того, чтобы покопаться в самом себе, я понял, что в жизни ни от чего нельзя устраняться, нельзя жить только ради одной науки, только ради самоутверждения.
Торжественная тишина. Все поднимают бокалы. Пьют.
"Что ж вы, черти, приуныли? Эй ты, Филька, черт, пляши...".
Алексей берет гитару и начинает играть. Соня и Ольга
Ильинична запевают застольную, все присоединяются.
Хор наш поет припев любимый,
И вина полились рекой...
К нам приехал наш любимый,
Иван Иванович дорогой!
Ваня, Ваня, Ваня!
Ваня, Ваня, Ваня!
Ваня, Ваня, Ваня, Ваня!
Ваня, пей до дна!
Песня прерывается неожиданным появлением Скуратова.
Скуратов. Рискнул. Рискнул нагрянуть без приглашения. На дом... Так сказать, незваным гостем... Не мог не приехать в такой день. Поздравляю! Вас, дорогой Иван Иванович! От души поздравляю с выздоровлением, с днем рождения, со званием поздравляю! Горжусь, что могу называть себя вашим учеником.
Полная тишина.
Телеграмму мою, конечно, получили, но, видимо, не зачитали... Большая очень... Но в двух словах ведь всего не выскажешь.
Молчание.
Не верите! Понимаю! Все понимаю! "Кающийся грешник", так сказать, хэппи энд из плохой пьесы! Вы думаете, мне легко было прийти сюда? Сюда, где мне сказали: "Вон!" Зачем же вы отказываете мне в самом человеческом - доверии, в праве на благодарность учителю, которому я обязан всем? Иван Иванович, преподанный вами урок не прошел даром. Я много пережил за это время. Но я принес вам в подарок спокойствие за вашего ученика.
Щеглов. Я ждал вас. Я шахматист. Наша с вами партия не окончена, она отложена. Я знал, что вы придете. Следующий ход был ваш.
Скуратов. Предлагаю "ничью".
Щеглов. Ради правды и справедливости? Нет! Нет! Моя позиция сильней!
Щеглова (неожиданно). Прошу внимания. Высокочтимый юбиляр просит дорогих гостей пожаловать к столу. Места за столом прошу занимать согласно именным карточкам.
Щеглов. Признаться, мы заждались этого приглашения. Прошу!
Все, кроме Скуратова, проходят в столовую. Соня
задерживается.
Соня. Аркадий Сергеевич, если у вас есть хоть малейшее чувство элементарного такта, вы должны уйти.
Скуратов. А вот я никогда не смог бы называть тебя на "вы".
Соня. Вы должны уйти!
Скуратов. Не попрощавшись? Этого никто не поймет. Это будет невежливо.
Соня. Я извинюсь за вас.
Скуратов. Соня! Моя семейная жизнь... Мы разошлись... Ты помнишь, в каком положении я тогда оказался? Очень скоро я понял, что совершил ошибку. Мы разошлись. Ты же знаешь, что, кроме тебя, у меня никого не может быть... Если хочешь знать, я пришел сюда в надежде встретить тебя!