Посёлок
Шрифт:
Павлыш и женщины говорили очень мало. Пульс Казика почти не прощупывался. Он потерял столько крови, что непонятно было, почему в нем еще теплится жизнь. Некоторые из его ран были глубокими. Разорвана брюшина, сломаны ребра… Эти данные выдавал диагност, а они молча считывали их. Салли приготовила воду, собрала прибор для переливания крови, отыскала сухую универсальную плазму, приготовила ее. Заживляющего пластыря не хватило бы на все раны этого парнишки, и Салли на несколько минут сменила Павлыша, пока он запускал синтезатор. На Дика не обращали внимания. Правда, раза два, входя в кают-компанию, Салли
Девушкой занималась Клавдия. Павлыш, оторвавшись на минуту от Казика, заглянул к ней. За Марьяну он не беспокоился — случай был тяжелый, но он знал, что они вытащат девушку в несколько часов. Гангренозное воспаление, крайнее истощение — неприятно, но ничего страшного.
Марьяну раздели, Клавдия обтерла ее губкой. Тело девушки было таким худым — все кости наружу, таким грязным, так густо покрыто шрамами и царапинами, что трудно было определить ее возраст. Ей могло быть пятнадцать лет, могло быть больше.
Когда освободился аппарат для переливания плазмы, Салли перенесла его в лабораторию и передала Клавдии. К тому времени Клавдия уже приготовила и ввела Марьяне питательный раствор. Все было бы проще, окажись в экспедиции два реанимационных аппарата. Но аппарат был один, и он был нужнее мальчику. Он уже окутал мальчика датчиками и осторожно ввел в основные его сосуды свои питательные нити. Микрощупы проникали в грудную клетку, массируя сердце, поддерживая его ритм. Павлыша беспокоило, нет ли изменений в мозгу — все же мальчика вытаскивали из клинической смерти. Он вновь и вновь заставлял диагноста сообщать, как функционирует мозг.
Дик услышал, как мужчина и большая женщина разговаривают в той комнате, возле Марьяшки. Они говорили очень тихо, думали, что он не услышит. Они не знали, что Дик — дитя леса, и слух его втрое чутче, чем у них.
Сначала были фразы, полные медицинских слов. Дик понимал, что это медицинские слова. По тону он уже догадался, что Марьяну они вылечат. Голоса их становились тревожнее, когда они смотрели на Казика. К своему удивлению и суеверной робости, Дик понял, что Казик не мертв. Или эти люди обладают способностью оживлять мертвых? Дик не слышал о таком от Старого, только в сказках, которые ему когда-то рассказывала мать.
— Надо накормить его, — тихо сказала большая женщина в соседней комнате.
Маленькая женщина куда-то вышла.
Дик понял, что слова относятся к нему.
— Не укусит? — еще тише, с усмешкой в голосе, произнес большой мужчина, которого они между собой называли Славой.
— Проблемы только начинаются, — ответила женщина.
— Феномен Маугли?
Дик удивился — откуда они знают о Маугли, но тут же догадался, что они имеют в виду другого Маугли, который жил в лесу и которого воспитывали волки. А что за феномен — он не знал. Но знакомое имя услышать было так странно, что он даже не обиделся на слова женщины.
— Интересно, он видел когда-нибудь тарелку? — задала вопрос
— Видел, — вырвалось у Дика. — И ложку видел.
— Но он внятно говорит, — сказал мужчина. — Хоть они прожили здесь двадцать лет.
— Это какая-то невероятная тайна, — проговорила большая женщина. — Сколько их, как они существуют, где? Как они умудряются сохранить человеческий облик… одежду, наконец?
— Воздушный шар, — напомнил мужчина.
— И разгром на складе.
— Слава, — сказала женщина громче. — Она приходит в себя.
— Дик, — услышал Дик слабый голос Марьяны. — Дикушка…
И тут его словно выбросило из кресла. Он забыл о гордости, о том, что надо молчать.
Дик вбежал в комнату. Марьяна лежала на диване. Лицо было бледным, они, оказывается, раздели ее и накрыли простыней.
— Марьяшка, — произнес Дик, наклоняясь над ней. — Ты как?
— Все хорошо. — Марьяна открыла глаза. — Казик живой?
Взгляд ее остановился на мгновение на лице Дика, потом скользнул к Павлышу, замер, встретившись с улыбкой Салли.
— Спасибо, — сказала Марьяна. — Мы так боялись, что не найдем вас.
— Девочка… — Салли вдруг заплакала. — Бедная моя! Твой Казик будет жить, обязательно. Все будет хорошо.
Клавдия появилась в дверях. Она молчала.
— Дик вам рассказал? — спросила Марьяна.
— Нет, — ответил Дик. — Некогда было. И они не спрашивали.
— Небольшое недоразумение, — отозвался Павлыш. — Но последнее.
— У вас есть корабль, чтобы лететь в поселок? — спросила Марьяна. — Наши вас так ждут.
С Диком в поселок полетела Салли. Павлыш и Клавдия остались с ранеными.
Дик был сыт, впервые сыт за много дней, и его мутило. Но жаловаться было нельзя, потому что Салли очень спешила в поселок. И Марьяшка, прежде чем заснуть — Павлыш дал ей снотворное, чтобы снять возбуждение, — тоже попросила:
— Дикушка, пожалуйста, они же так волнуются…
Дик подумал: она боится, что Олег, не дождавшись их, ушел к кораблю. Она боится за Олега.
Если бы не так мутило, Дик, конечно, воображал бы, как спустится над поселком катер, как все выбегут из домов, как он выйдет первым и скажет: вот эта женщина с Земли, ее зовут Салли. Но теперь ему было все равно. Катер летел низко, под облаками, чуть не касаясь вершин деревьев. Дик точно знал направление и был уверен, что они не промахнутся. Лес сверху казался сплошным серо-зеленым морем.
Они перелетели через реку. Трудно было даже представить, что переправа через нее заняла у них три дня — это была совсем не широкая река. Слева пронеслись, стеной врезаясь в облака, стволы гигантских деревьев.
— Мы там были, — показал Дик. — Наверху.
— Да, — отозвалась Салли, — мы видели воздушный шар. Но не сразу догадались. А я не поверила. Это Слава сообразил.
— Жалко, — сказал Дик. — Надо было раньше сообразить.
Он смотрел на ее руки. Руки были такие белые и гладкие, что невероятно было — может, она никогда не снимает перчаток? Руки лежали на пульте и легкими движениями пальцев заставляли катер наклоняться, подниматься выше. Дику захотелось попросить Салли, чтобы она разрешила ему сесть на ее место и управлять катером. Но, конечно, он промолчал.