Посещение интервьюера

Молодой человкъ, крпкаго тлосложенія и съ развязными манерами усвшись по моему приглашенію, замтилъ, что состоитъ сотрудникомъ «Ежедневной Грозы» и затмъ сказалъ:

— Надюсь, что вы не будете ничего имть противъ того, чтобы я съ вами интервьюировалъ…

— Что бы вы со мной..?

— Интервьюировалъ…

— Ахъ, да! Непремнно… Гм… Конечно… да…

Мн въ то памятное утро было немножко не по себ. Мои умственныя способности не то ослабли, не то какъ будто притупились. Я подошелъ къ книжному шкафу, но, порывшись тамъ 6–7 минутъ, счелъ себя

— Какъ вы пишите это?

— Какъ пишу? Что такое?

— Интервьюировать!

— Не понимаю, зачмъ вамъ понадобилось это писать?

— Нтъ, мн совсмъ не понадобилось это писать, а я только хочу справиться въ словар, что это слово обозначаетъ.

— Признаюсь, это удивительно! Я вамъ могу объяснить значеніе этого, если вы дйствительно… если вы…

— Пожалуйста! Я вамъ буду весьма признателенъ.

— Ин-н-н-тер-т-е-р, интер…

— Вы, стало быть, пишете это черезъ «ю»?

— Ну, конечно!

— Такъ вотъ почему я такъ долго искалъ…

— Но, м. г., какъ же иначе хотли бы вы это писать?

— Да, я… я… я, собственно, не знаю какъ.

Я открылъ лексиконъ и рылся въ немъ, надясь найти это между рисунками. Очевидно, у меня слишкомъ старое изданіе…

— Но, добрйшій другъ мой, рисунка этого вы не нашли бы и въ самомъ новйшемъ изданіи… Извините меня, м. г., и не поставьте мн этого въ вину, но я ожидалъ, что вы… что вы гораздо… интеллигентне… Не примите это за оскорбленіе, простите пожалуйста!..

— Нтъ, ничего, сдлайте одолженіе! Весьма многіе люди, не любящіе льстить и не имвшіе никакого основанія льстить, очень часто говорили мн, что я особенно замчателенъ въ этомъ именно отношеніи. Да, да… Они всегда съ восхищеніемъ говорили объ этомъ…

— Еще бы, я могу себ представить! Но, однако, что касается нашего интервью… Вамъ, конечно, извстно, что теперь принято интервьюировать со всякимъ человкомъ, пріобртшимъ широкую извстность среди публики…

— Неужели? Я объ этомъ ничего не слышалъ. Это должно быть очень интересно. И посредствомъ чего же вы это производите?

— (Гм… гм… да… это становится утомительнымъ). Въ нкоторыхъ случаяхъ это слдовало бы производить посредствомъ дубины; но обыкновенно это длается такъ, что интервьюеръ предлагаетъ вопросы, а интервьюируемый отвчаетъ на нихъ. Это теперь очень принято. Не позволите-ли мн предложить вамъ нсколько вопросовъ, которые могли бы освтить наиболе важные моменты изъ вашей прошлой общественной и частной жизни?

— О, съ удовольствіемъ… Вотъ только… у меня… ужасно скверная память, но я надюсь, что вдь это не иметъ для васъ особеннаго значенія? У меня, видите-ли, удивительно неурегулированная память: иной разъ она скачетъ въ галопъ, а иногда ей необходимо почти дв недли, чтобы доcтигнуть намченнаго пункта. Это доставляетъ мн очень много горя.

— О это ничего, если только вы пожелаете сдлать все, что въ вашихъ средствахъ…

— Да, это я сдлаю. Я постараюсь вполн сосредоточиться…

— Благодарю васъ. Вы готовы начать?

— Да,

Вопросъ. Сколько вамъ лтъ?

Отвтъ. Въ іюн будетъ 19.

В. Что вы говорите?! Мн казалось, что вамъ не меньше 35–36 лтъ. Гд вы родились?

О. Въ Миссур.

В. Когда вы начали заниматься литературой?

О. Въ 1836 году.

В. Но какже это можетъ быть, если вамъ теперь только 19 лтъ?

О. Не знаю. Неправда-ли, это удивительно?

В. Да, это дйствительно… Кого вы считаете самымъ замчательнымъ человкомъ изъ всхъ людей, съ которыми вы когда-либо были знакомы?

О. Аарона Бурра [1] .

В. Но вдь вы же не могли знать Аарона Бурра, если вамъ теперь только 19 лтъ…

О. Если вы это знаете лучше меня, такъ зачмъ же спрашиваете?

В. Нтъ, это я только такъ замтилъ, вскользь. Какъ вы познакомились съ Бурромъ?

О. Видите-ли, я, однажды, совершенно случайно, присутствовалъ на его похоронахъ, и онъ мн тогда сказалъ, чтобы я не такъ шумлъ и…

В. О, Господи! Но вдь, если вы были на его похоронахъ, то значитъ онъ былъ мертвъ; а если онъ былъ мертвъ, то какъ же онъ могъ безпокоиться о томъ, шумите вы или нтъ?

О. Ну, этого я не знаю. Онъ всегда былъ очень эксцентричнымъ человкомъ.

В. Все-таки этого я не понимаю… Вы говорите, что онъ разговаривалъ съ вами, и что онъ былъ въ то же время мертвъ.

О. Я не говорилъ, что онъ былъ мертвъ.

В. Значитъ, онъ былъ живъ?

О. Гм… Нкоторые говорили — да, нкоторые говорили — нтъ.

В. А какъ вы сами думали?

О. О, до меня это нисколько не касалось! Вдь это же были не мои похороны!

В. Такъ какъ же?.. Очевидно, это… остается невыясненнымъ… Позвольте мн лучше спросить васъ о чемъ-нибудь другомъ. Въ какой день вы родились?

О. Въ понедльникъ, 31 октября, 1693 года.

В. Какъ? Это невозможно! Въ такомъ случа вамъ было бы теперь 180 лтъ. Какъ-же вы это хотите объяснить?

О. Я совсмъ не хочу этого объяснять.

В. Но вдь вы же сказали раньше, что вамъ только 18 лтъ, а теперь говорите, что вамъ 180. Вдь это же поразительное противорчіе!

О. Гм! вы это замтили? (Рукоплесканія). Часто и мн самому это казалось противорчіемъ, но я не ршался признать его. Однако, какъ быстро вы подмчаете все такое?

В. Благодарю за комплиментъ. У васъ была или есть сестра?

О. Гм… Я… я… я думаю — да… Хорошенько я не могу припомнить…

В. Однако, это самое необычайное признаніе изъ всхъ, которыя я когда-либо слышалъ…

О. Неужели?

В. Да, какъ же иначе! Будьте любезны взглянуть вотъ сюда! Чей это портретъ тамъ, на стн? Можетъ быть, это вашъ братъ?