Посланец
Шрифт:
– Возможно, Нефтис просто постеснялась к тебе зайти, – пожал плечами Найл.
– Понятно… – задумчиво кивнула Мерлью и тоже встала из-за стола. – Слушай меня, правитель. В пустом складе рядом с выходом на заброшенную дорогу лежит вяленая рыба. Та самая, которую мы собирались продать в городе людей. Забери ее, она наверняка вам пригодится.
– Спасибо… – Найл немного помолчал. – Знаешь, Мерлью, ты самая прекрасная из всех женщин, каких я только видел…
Повинуясь внезапному порыву, девушка кинулась к нему, обхватила
Поцелуй получился каким-то корявым, неуклюжим. Мерлью немного отодвинулась, внимательно вглядываясь в его лицо.
– Значит, мы с тобой больше не увидимся? Никогда?
– Никогда… – Голос правителя дрогнул.
Девушка опять прильнула к нему солеными губами. Оторвалась. Вместо слез в глазах ее вспыхнули азартные огоньки.
«Если смертоносцы и Посланник Богини уходят, значит, в городе остается только одна власть!» – без труда угадал ее мысли Найл, резко развернулся и быстро пошел по дорожке, усыпанной ярким оранжевым песком.
Однако добраться до дома Посланнику Богини не удалось. На полдороге его обогнал, вздымая легкую серую пыль, юркий молоденький паучок, совершенно незнакомый с принятым в городе этикетом – ни ритуального приседания, ни уважительного приветствия.
Обижаться правитель не стал. Слишком уж жестокие потери понесли смертоносцы, чтобы было время учить выходящих в мир детей всем тонкостям поведения.
Паучок проскочил вперед шагов на двадцать, резко развернулся и помчался прямо на правителя, словно не видел никого перед собой. Найл совсем было собрался стукнуть нахаленка своей волей, как вдруг восьмилапый торопыга резко остановился, клюнув носом, и коротко выстрелил:
– Дравиг просил всех уважаемых смертоносцев явиться во дворец Повелителя. – И Найл ни на секунду не усомнился, что послание предназначено именно ему.
В душе появился холодок. Визиты к Смертоносцу-Повелителю никогда не вызывали у Найла радости, тем более в тревожные дни. Удивляло то, что приглашение передано от имени начальника охраны, а не самого властителя пауков. Тем не менее правитель города сразу развернулся и даже ускорил шаг.
Почетный караул у дворца отсутствовал, но Дравиг гостя встретил – иначе пришлось бы Найлу пробираться через коридоры на ощупь.
Под стеклянным куполом главного зала густо пахло креозотом – в покои Смертоносца-Повелителя набилось просто невероятное количество восьмилапых. Пауки стояли на полу, висели на стенах, даже забрались на потолок. Здесь царила тяжелая, давящая тишина, и Найлу она очень не понравилась.
– Рад видеть тебя, Посланник Богини, – услышал правитель города и с удивлением увидел, как все, все пауки зашевелились, выполняя ритуальное приветствие.
– Я тоже рад тебя видеть, Смертоносец-Повелитель, – ответил Найл.
– Ты вошел в наш город как пленник, человек. Потом стал врагом, потом беглецом. Потом – Избранным. Посланником
– Для меня нет разницы между пауком и человеком. – Еще не до конца понимая, к чему клонится эта напыщенная речь, Найл ответил четко и однозначно, подкрепив свои слова коротким: – Клянусь!
– Отдашь ли ты для общего блага все свои силы и свою волю?
– Клянусь! – повторил Найл.
– Я верю, – с явной горечью сказал Смертоносец-Повелитель. – Прощай.
Наступила пустота.
Все пауки вновь опустились в ритуальном приветствии и замерли.
– Дравиг, что происходит? – осторожно спросил Найл.
– Смертоносца-Повелителя больше нет, – грустно ответил начальник охраны.
– Как?!
– Он стал памятью.
– Памятью… – невольно повторил правитель, и тут до него дошло…
Поняв, что они не могут оставаться во время похода Смертоносцем-Повелителем, самки, составлявшие его суть, решили уйти в подземелье и присоединить свою память к памяти тех десятков древних правителей, которые уже обрели вечный покой. Отныне они тоже стали частью прошлого. Завтра утром придут строители и замуруют вход в тайник. С этого мига Смертоносца-Повелителя больше не существует – он пожертвовал собой, давая шанс на спасение своему народу.
Смертоносец-Повелитель никогда не был добр ни к Найлу, ни к другим людям, но всегда играл в их жизни немалую роль. С исчезновением властелина пауков уходила и частица человеческой истории. Именно поэтому, а не из вежливости правитель печально склонил голову и присоединил к общей грусти свою лепту.
Легко колыхнулись паутинные тенета в глубине зала, из-за них появились десятка полтора старых, совершенно бесцветных паучих и потянулись к выходу. Густая толпа, набившаяся в зал, не представляла для них препятствия – самая крупная из самок не превышала размером кошку и без труда проходила под брюшками недавних подданных, между широко расставленных ажурных лап. Ни единая мысль не колыхнула тишины дворца – ведь самки были фактически мертвы, хотя и двигались к своим будущим могилам на собственных ногах.
Смертоносец-Повелитель умер.
Яркое солнце внезапно выдвинулось из-за серебристого от инея дома и больно хлестнуло Посланника Богини по глазам. Найл отступил от окна, под которым гомонила толпа почти из четырех сотен людей, и повернулся к Нефтис:
– Неужели мы все-таки успели?
– Да, господин мой. – Тут начальница стражи ехидно усмехнулась: – Вот только Джарита опять про что-то забыла и побежала забирать.
– Значит, успели… – Правитель опять высунулся в окно и посмотрел на небо.