Посланец
Шрифт:
Словно отвечая на его вопрос, костер провалился под землю, и в воздухе запахло паленым мясом.
– Всех истреблю, до последнего, – зловеще пообещала принцесса.
Грозная воительница направилась в сторону третьего фунгуса, отнявшего жизнь у троих женщин, паучихи и множества паучат. Гвардейцы и охранницы с охапками ковыля в руках устремились за ней. Найл остался. Он был уверен, что принцесса прекрасно отомстит хищному цветку и без его участия.
Правитель присел в нескольких шагах от погибшего фунгуса, наклонился, пытаясь рассмотреть, откуда растут нижние щупальца, выбрасываемые из, казалось бы, голого корня
– На моей памяти справиться с этим кошмаром удалось только один раз, – кивнул на обмякший цветок Симеон. – Но тогда у нас были жнецы.
– И тогда нам удалось спасти Уллика. А на этот раз мы всего лишь отомстили.
– Я отправлялся в Дельту за лекарствами раз двадцать и шесть раз видел гибель человека во чреве земляного фунгуса. Это первый случай расплаты. Не люблю насилия, но, честно говоря, мне приятно. Кстати, – медик оглянулся, – боюсь, пострадавшая дней пять ходить не сможет. Про руки она пусть забудет дней на двадцать, а хромать будет не меньше года. В общем, случай серьезный. Что решишь?
– А что от меня требуется?
– С момента нашего выхода из города ни один больной дольше пары дней у меня не задерживался. Или выздоравливал, или ты находил другой способ избавить меня от пациента.
– Мы находились на грани жизни и смерти, Симеон, – не стал обижаться правитель. – Теперь самое страшное позади. Пусть выздоравливает.
– Хорошо бы, конечно. Но, боюсь, на выбранной тобой дороге своей смертью она все равно не умрет.
– Что ты имеешь в виду?
– Все. Вот, например, роща падальщиков. – Симеон указал на лес за фунгусовой поляной. – Ведь ты направляешься туда?
– Вообще-то да. Может быть, по ту сторону холма нам удастся установить контакт с Великой Богиней.
– Видишь, голые стволы и чашевидные кроны? Деревья – падальщики. Они дают пристанище вампирам, а сами питаются их объедками и испражнениями .
– Ты предлагаешь спуститься с холма и обойти его?
– Местность внизу заболочена. Ты ведь пробивался через болота в прошлый раз, Найл?
– Рад видеть тебя, Симеон, – вмешался в разговор появившийся Шабр. – Извини, но я должен сообщить правителю важное известие. Нефтис и Джарита беременны.
– Знаю, – пожал плечами Найл. – Ну и что?
– Это наиболее перспективные матери, – пояснил паук, – и теперь, когда прошло уже больше трети срока, о них нужно проявлять особую заботу. Это период возможного самопроизвольного прерывания…
– Постой-постой, – прервал его Найл, – разве беременность протекает не девять месяцев?
– Девять, – хором согласились паук и медик.
– Но ведь у Джариты срок меньше месяца, а у Нефтис – лишь чуть больше!
– Три месяца у обоих! – возмутился Шабр. – Уж мне можешь поверить!
– Странно, я тоже ничего не замечал, – присоединился к сомнениям Симеон.
– Джарита готовит обед, – сообщил восьмилапый селекционер. – Пойдем, сам можешь убедиться.
Однако правителя вопросы чьей-то беременности интересовали меньше всего. Он пытался определить, как долго им придется стоять перед этими фунгусовыми пустошами. Как ни крути, а придется устраивать новую облаву. Сытый желудок – важнейшая гарантия спокойствия среди людей.
Жаркое, высокое пламя плясало
– Вот, принцесса. – Одна из охранниц положила к ногам девушки вязанку толстых стеблей.
– Хорошо, Тания, – кивнула принцесса, – принесите еще одну, и, пожалуй, достаточно.
Охранница на мгновение застыла, как этого требовали пауки, потом почтительно поклонилась и убежала. Найл проводил ее взглядом.
– Нравится? – не поворачивая головы, спросила Мерлью.
– Просто я ее не знаю.
– Она из охраны Смертоносца-Повелителя, по дороге сюда один раз свалилась, но оклемалась, и теперь даже довольна, любительница приключений. – Принцесса улыбнулась и добавила: – Вот только мужчин не любит. Говорит: «уродливые и вонючие».
– Мне-то что? – пожал плечами Найл. – Я просто удивляюсь, что ты всех по именам называешь. Неужели со всеми знакома?
– Насчет знакомства ты перегнул, но поименно всех знаю.
– А я даже из своих стражниц только пять-шесть помню…
– Наверное, ты был слишком занят, – усмехнулась девушка, подняла вязанку и бросила в огонь.
Дравиг попятился. Пожалуй, впервые в истории не люди испытывали благоговейный страх перед смертоносцами, а наоборот. Ведь земляные фунгусы, не имеющие не то что мозга, но и простейшей нервной системы, никак не реагировали ни на волевые импульсы восьмилапых, ни на парализующий яд, ни на укусы. Они представлялись паукам чем-то вроде дождя, града или обвала – то есть неким стихийным явлением, бороться с которым бесполезно, и остается только смириться и надеяться на лучший исход. И вот обычные двуногие – неразумные, всегда покорные слуги и рабы, годные разве на еду, – начали эту стихию планомерно, а главное, успешно уничтожать!
Правда, истребить все фунгусы принцессе не удалось. Даже на то, чтобы расчистить неширокий проход от ковыльных зарослей к лесу, и то ушло пять дней. Все это время в воздухе висел едкий смрад, но никто не жаловался. Зрелище утягиваемых под землю жертв еще сохранялось в памяти, и запах паленой плоти вызывал у людей лишь мстительное удовлетворение. Даже Симеон не особенно протестовал против такого надругательства над хищной природой Дельты, хотя и буркнул, что Богине это может не понравиться.
Найл каждый день устраивал в зарослях облавы, и хотя добычи становилось все меньше, а обожравшиеся до упаду пауки в конце концов перестали принимать в охоте участие и валялись тут и там, словно мертвые, грея под обжигающим солнцем раздувшиеся брюшки, но зато женщины научились довольно уверенно держать в руках копья, перестали бояться вырывающихся из засад огромных кузнечиков и при внезапной опасности уже не сжимались в трясущийся комок, а выставляли жало клинка, готовые разить врага и защищать собственную жизнь. Достаточно сказать, что им удалось убить одного из тех странных хищников, от которых виден только скелет. Зверь попался довольно крупный, шагов десять в длину, но все, что он смог, отбиваясь от загонщиков, так это сломать ногу одной из охотниц. Правда, мясо у него оказалось противное. Слизистое и с сильным запахом тухлятины.