Послание из ада (Одержимая)
Шрифт:
«Нет. Она забрала твою боль».
Холлис нахмурилась.
– Что это значит, мисс Галлюцинация?
«Она забрала твою боль, унесла с собой. Разделила на двоих, чтобы тебе стало легче».
– Разделила на двоих?.. А-а, понимаю, это такое выражение! Ведь не хочешь же ты сказать, что она способна физически страдать вместо меня!
«У нее есть дар, уникальная способность чувствовать чужую боль. Именно поэтому я и хотела, чтобы ты встретилась с ней. Так ты скорее исцелишься».
– То есть она все чувствовала?
«Да».
Холлис вздрогнула от ужаса.
– Проклятье! – пробормотала она. – Почему ты меня не предупредила?
«Я не могла. А Мэгги не стала бы. Мы обе знали, ты сделаешь все, чтобы не причинить ей боль. А Мэгги очень нужно было знать то, что ты ей рассказала».
Неожиданно Холлис осенило.
– Ты ее знаешь? – спросила она, гадая, как такая простая мысль не пришла ей в голову раньше. – Ты знаешь Мэгги?
«Да, – ответила ее галлюцинация. – Я знаю Мэгги очень хорошо».
7
– Мы прочесываем дом буквально дюйм за дюймом, осматриваем окрестности, но пока никаких результатов. Впрочем, это как раз понятно – сегодня будний день, большинство людей на работе, дети – в школах. – Энди так выразительно пожал плечами, что сразу стало ясно: он не верит, что кто-то из соседей мог что-нибудь видеть.
– Как долго отсутствовал муж? – спросил Джон.
– С прошлого четверга. Говорит, что летал на конференцию на Восточное побережье. Мы, конечно, это проверим, но я уверен, что он не лжет. Во всяком случае, сегодня утром он прибыл в аэропорт Сиэтла – это абсолютно точно, и я готов поспорить на половину моей будущей пенсии, что этот парень действительно вне себя от беспокойства. Конечно, мы все проверим, – снова повторил Энди, – но я не склонен рассматривать его в качестве подозреваемого. Он утверждает, что разговаривал с женой вчера вечером, звонил ей из отеля перед самым отъездом. Мы связались с телефонной компанией и с администрацией отеля: такой звонок действительно был. Выходит, женщина исчезла или была похищена в течение последних двенадцати часов. Ее друзья, родственники, знакомые, которых нам удалось разыскать, в один голос твердят, что она не могла уйти из дома или сбежать с любовником. Это была на редкость благополучная, дружная семья.
Прислушиваясь к этому разговору, Мэгги изо всех сил старалась сосредоточиться на том, что говорит Энди, но это оказалось нелегко. Долгая беседа с Холлис утомила ее. Гнев, отчаяние и стыд несчастной женщины, впервые за три недели извлеченные из тайников души, мучили Мэгги как открытая рана. Мэгги знала, что ей необходимо прийти в себя, успокоиться, может быть, даже поспать несколько часов, но у нее не было для этого ни времени, ни возможности.
Оставалось только одно – притвориться, будто она в полном порядке.
– Муж говорит – ее беременность почти не бросалась в глаза. Очевидно, она была из тех женщин, по которым мало что заметно до тех пор, пока не придет пора рожать.
– Он знает, – услышала Мэгги свой собственный голос.
Энди нахмурился.
– Окулист? –
– Он следил за ней. Вероятно, он видел, как она готовится.
– Например, покупает детские вещи? – уточнил Джон.
– Не только. – Мэгги даже не повернулась к нему. – Частые визиты к врачу, перестановки в доме, особый режим дня, включающий долгие прогулки на свежем воздухе. Признаков могло быть много.
– Но Окулист мог не знать, что она именно на шестом месяце, – сказал Энди.
– Может быть, но я за это не поручусь.
Энди страдальчески сморщился и потер шею.
– Пожалуй, я тоже. Впрочем, если Окулист и не знал, что его жертва в положении, то теперь он, конечно, знает. И вряд ли это ее спасет. Я другого боюсь – вдруг у него из башки выпал еще один винтик и он решил, что насиловать беременных гораздо приятнее? О боже!.. Если подтвердится, что Саманта Митчелл попала в руки Окулиста, в городе черт знает что начнется!
Мэгги несколько раз глубоко вздохнула и произнесла, стараясь, чтобы не дрожал голос:
– Ты отлично знаешь, что это Окулист. У Саманты Митчелл нет ни одного шанса… остаться в живых. – Последние слова дались ей с особенным трудом.
– Ну, об этом еще рано судить… – с сомнением протянул Энди.
– Нет, не рано. Холлис Темплтон рассказала мне, как он ее избивал. Кроме того, Окулист вступал с ней в половой контакт по меньшей мере пять раз. В результате мисс Темплтон получила такие серьезные внутренние повреждения, что она уже никогда не сможет иметь детей. Плюс физический и эмоциональный шок, который Холлис испытала, когда поняла, что преступник ее ослепил. – Мэгги покачала головой. – Нет, Энди, не обманывай себя: ни одна беременная женщина такого не выдержит. Для Саманты Митчелл это верная смерть – для нее и для ее ребенка.
– Сам знаю, – огрызнулся Энди. У него тоже было не самое лучшее настроение. – Скажи лучше, сообщила ли Холлис Темплтон что-нибудь полезное?
Мэгги пожала плечами.
– Есть кое-какие подробности, но полиции они вряд ли помогут. Во всяком случае – сейчас.
– А все-таки? – продолжал допытываться Энди.
Мэгги вздохнула и заговорила, стараясь скрыть усталость:
– Кроме мыла «Айвори», Окулист использовал мятную жевательную резинку или жевательные таблетки. Еще она слышала, как он что-то напевал себе под нос, но Холлис не узнала мелодию. Наконец, он уделил достаточно много внимания ее коже и ее собственному запаху.
Джон пошевелился, и стул под ним угрожающе скрипнул.
– Чертов сукин сын!
Мэгги с виноватым видом покосилась на него. Она знала, как нелегко ему слышать все эти подробности и думать о том, что его сестра, быть может, прошла через такие же унижения, через такую же пытку. В подобных ситуациях, считала Мэгги, человеку с воображением лучше совсем ничего не знать, чем знать слишком много.
Потом ей вдруг пришло в голову, что Джон, наверное, спит не лучше, чем она, и что преследующие его кошмары становятся все более жуткими с каждым новым нападением, с каждым новым фактом.