Послание из прошлого. Зарница

Милушкин Сергей

«Как тогда, на озере «Верхнее» – вдруг подумал Виктор. – Точь-в-точь, как тогда…»

– Будем надеяться, что нас не ждут, – сказал Шаров, открывая дверь наружу.

Холодный воздух пахнул в лицо. Он осторожно осмотрелся, потом сделал знак группе.

– Чисто. Бежим! – Он толкнул вперед доктора и потрусил за ним к микроавтобусу.

Виктор автоматически взял Лену за руку, потянув ее за собой. Когда он понял это, то подумал, что сейчас она вырвет свою ладонь, но этого не произошло.

Наоборот, кажется, она была благодарна за помощь.

Быстро открыв

двери, Шаров втолкнул кряхтящего доктора в салон, пропустил Лену и Виктора, потом влез сам.

Микроавтобус завелся вполоборота. Однозначно, за поддержанием его рабочего состояния тщательно следили. Приборная панель была начищена – нигде ни пылинки. В самом ее центре разместились три маленьких иконки каких-то святых.

Шаров ухмыльнулся, посмотрел в зеркало на разместившихся в салоне людей. Профессор присел на сидение, расположенное сразу за водительским креслом. Он вглядывался в темные очертания больницы, и Шаров как опытный следователь, под маской внешнего безразличия угадывал тщательно скрываемое беспокойство.

Виктор и Лена сидели на заднем ряду и выглядели скорее отрешенно, однако Шаров цепким взглядом уловил, что руки их соприкасаются и незаметно улыбнулся. В крови у него бурлило давно забытое ощущение адреналина. Предчувствие опасных приключений будоражило кровь. Но главное, он ощутил, что наконец в конце тоннеля, который был всегда темным и мрачным, появился свет. Точнее, светом эту маленькую, едва тлеющую искорку назвать было нельзя, но все же – это лучше, чем ничего.

Майор надавил педаль газа. Двигатель заурчал и микроавтобус выкатился на широкую площадку перед мусорными контейнерами, сделал полукруг и плавно понесся по темной аллее меж высоких раскидистых пихт.

Виктор оглянулся – зловещее здание больницы удалялось, таяло на глазах словно призрак. Вдруг ему показалось, что в одном из окон третьего этажа, решетка которого напоминала огромного жуткого паука, обхватившего пластиковую раму своими мохнатыми лапами что-то дрогнуло. Следом мелькнула прозрачная тень, тут же растаявшая в наступившей черноте.

– Что там? Что ты увидел?! – тревожно спросила Лена, вглядываясь в его глаза.

Виктор отвернулся от окна, сжал ее руку. Странный озноб лихорадил его.

– Ничего… наверное. Просто показалось.

– Ты не знаешь, куда мы едем? – произнесла она одними губами, стараясь, чтобы доктор, сидящий спереди, не слышал ее вопроса.

Виктор покачал головой.

– Главное, не куда, а откуда. Мы выбрались. У нас получилось!

Лена прикрыла глаза.

– Когда я была там, я постоянно думала, как это произойдет, представала себе… и… мне кажется… – она быстро взглянула на Виктора и едва заметный тревожный блеск мелькнул в ее красивых глазах, – … мне кажется, я уже видела все это… здание больнице в ночи, автобус, мчащийся в темноте сквозь пихтовую аллею, наш заклятый враг и маньяк сидит рядом словно ни в чем ни бывало, а за рулем… тот самый командир маленького партизанского отряда 6 «Б»…

Виктор вслушивался в ее шепот и ощущал, как по спине ползут мурашки.

– Я думала, что так действуют слишком сильные

препараты… не может такого быть! Потому что такое даже представить себе невозможно!

– Получается… – тихо ответил Виктор, – ты… видела будущее? Но… что было дальше? Что?

Лена повернулась к окну, и он не заметил, как по ее щеке скатилась одинокая слезинка.

Глава 4

1941 год

Они расположились возле высоченной сосны, под которой скинули рюкзаки и где еще совсем недавно обнаружил себя Витя, совершенно уверенный в том, что пребывает дома, в теплой постели и относительном здравии, кроме побаливающей спины, да содранных рук, – но это его волновало меньше всего.

Теперь же, оглядев сонное озерцо, которое, судя по карте называлось «Верхнее», шумящий сосновый лес и плывущие по небу облачка, он улыбнулся самому себе. Хорошо ведь, что фантазии о доме, вызванные, наверное, взрывной волной и ударом головы о ствол дерева – это просто фантазии и на самом деле он не дома, а там, где и был с утра, где мечтал оказаться чуть ли не с начала четверти – на «Зарнице» вместе с Леной, и не просто вместе, а рядом с ней, в одном отряде! О большем он и мечтать не смел!

Только… как же с тем сообщением, которое он услышал на магнитофонной ленте, где неведомый собеседник говорил, что Червяков будет за ней увиваться и у него состоится разговор возле беседки…

Витя напряг память… что именно сказал незнакомец?

Кажется, что-то вроде… «класс поедет на Зарницу… тебе выпадет шанс… ты будешь держать ее за руку…»

А что потом? Он сжал голову ладонями, попытавшись в деталях вспомнить тот вечер…

«Червяков, будет виться возле нее… тебе нужно просто быть немного смелее. Она боится его… возле избушки, где вы остановитесь на отдых, возьми ее за руку и скажи, что Зенит победит на Чемпионате СССР по футболу. Увидишь, что будет…»

Избушка…

Витя открыл глаза и огляделся. Никакой избушки рядом и в помине не было.

На поляне появился Шаров. Он присел возле лежащего на боку Червякова, проверил пульс, коснувшись тощей шеи двумя пальцами и сказал:

– Скорее всего, в части уже переполох. Возможно, мы и добежать до штаба не успеем, как нас найдут.

– Почему? – спросил Витя, но сразу же догадался. – А-а…

– Ага. Кража боеприпасов, да еще и подрыв, угроза жизни школьников… в общем, мало не покажется…

– А мы-то тут причем? Это он украл, он пусть и отвечает.

– Отвечает всегда командир, – повторил слова Пети Марченко Шаров. – Так что, похоже, никакая спортрота мне не светит. Кстати… – он обернулся, желая удостовериться, что никого из ребят нет поблизости. – Там… на стадионе… это же ты был? Ты заходил ко мне в раздевалку перед стартом?

Витя почувствовал, как гулко забилось его сердце. Он дернулся, мгновенно взмок и хотел было сказать, что не знает, о чем речь и никогда не был ни на каком стадионе, но по глазам Шарова понял, что этот финт не пройдет.