Посланник
Шрифт:
— Эва-а-а, — тихо позвал он. Она повернулась к нему. В ее детских мечтательных глазах он не обнаружил той отчужденности, которая всегда появлялась в них во время его поцелуев. Она как будто вмиг повзрослела.
— Я здесь, милый, я всегда буду с тобой, — и она неумело, но очень искренне поцеловала его в губы.
Сухой веточкой, которую она ему подарила, Даниель нежно выводиил на ее шее буквы ее имени.
— Ты пишешь на мне мое имя? — спросила она.
— Нет, — ответил он и коснулся губами кончика ее носа, — я пишу о том,
— Почему ты замолчал, принц? Ты, верно, думаешь, что я еще не подросла для того, чтобы мы могли любить друг друга, как взрослые, да?
Даниель рассмеялся. Именно в этой детской фразе заключалось то единственное желание Даниеля, которое он еле сдерживал.
— Да, милая, я думаю, грежу днем и ночью только о том, как бы завладеть твоим соблазнительным, как спелое яблочко, телом.
Ее, казалось, не удивила эта прямая и откровенная речь. Она, наоборот, разожгла в Эве любопытство и страх одновременно.
Она стала неумело и неуверенно целовать его, но не с той детской непосредственностью, которая в конце концов ничего не обещала Даниелю. Эва пыталась доказать, что она выросла и может доставить удовольствие любимому человеку. Он сначала безучастно наблюдал за действиями Эвы, но потом выдержать уже было невозможно. Именно ее неопытность и искренний порыв окончательно сломили железную стойкость Даниеля.
Они любили друг друга на влажной земле, под ветвями и кронами старых исполинов, на заходе солнца под мелодичное кукование лесной кукушки и стрекотание цикад.
Этот вечер изменил саму Эву, но следующая ночь изменила ее жизнь.
Глава 30
На корабле готовились к прибытию в Хернесанд. В порту города несколько представителей двора ждали гостей с нарастающим волнением и нетерпением. Всем хотелось быстрее попасть во дворец и, согревшись хорошим вином, отдаться во власть праздника.
Матросы на «Святом Петре» приводили себя в порядок после тщательной уборки на корабле.
Берега Швеции показались уже давно, и вот на горизонте вырисовались очертания Хернесанда. Шпили древних замков и высокие мачты кораблей первыми прорезали туман, окутавший берег города.
Еще через два часа «Святой Петр» удачно причалил к берегу. Русских тепло встретили власти города и подданные Фридрихка и тут же в каретах повезли в родовое имение герцога.
Аксель с командой задержались на берегу. В знак уважения и почета Фридрих пригласил и их, прислав за ними карету немного позже.
Никита с герцогом на короткое время уединились в его кабинете и, решив все дела, вышли к собравшимся к тому времени людям. Герцог представил Преонского, Брянцева и всю команду Акселя как своих лучших друзей и наградил Акселя за самоотверженный труд и смелость во время натиска бури в море, благодаря чему остались живы посланники российского
Праздник был в самом разгаре, когда Аксель предупредил Никиту, что должен отправляться с командой в Эрншельдсвик.
Никите не удалось уговорить друга остаться еще на некоторое время. Дела Акселя требовали его непосредственного участия.
Фридрих подозвал к себе Даниеля.
— Ден, у меня к тебе личная просьба, — взволнованно проговорил герцог, — через несколько дней посланники русского императора отплывают, а мне срочно нужно передать через них некоторые бумаги. Сам я не поеду с ними.
Увидев, как Даниель огорчился, герцог попытался его взбодрить.
— Ден, я обещаю, что ваша свадьба с Эвой состоится быстрее моей!
Даниель, обрадованный таким известием, улыбнулся и спросил:
— Где бумаги и как… — дальше уже последовал деловой диалог, который носил весьма скрытый и личный характер.
— Дело не терпит промедления! — на прощание сказал герцог.
Даниель, не найдя в толпе Эвы, обратился к Шарлотте:
— Передайте принцессе, что я вернусь вечером следующего дня! У меня поручение от герцога, очень срочное! Найдите ее и передайте.
— Хорошо, хорошо, ступай, Даниель! — заверила его Шарлотта, и он выбежал на задний двор, где его уже ждала карета.
— Спасибо, Никита, — смущенно сказал Аксель, когда выдалась свободная минутка перед отъездом, — я знаю, что ты рассказал герцогу о нашем приключении на море.
— Да перестань ты, ей-богу! — Никита отмахнулся от него. Сейчас его его внимание было сосредоточено на более интересном объекте. Девушке. Преонский был уверен, что видел ее когда-то, а тот молодой человек, который крутился около нее, был сегодня в числе встречающих.
«Надо бы возместить потерю душевного спокойствия и физических сил. Может, она мне поможет. По характеру видно, девица нраву легкого и уговорить ее ничего не стоит. Смеется что-то беспрестанно, вертит головой, а порядочные девицы как-то с удивлением на нее смотрят. Ну, конечно, она средь них чужая. Эти чопорные девицы никогда не приемлют в своем обществе куртизанок и падших женщин. А мне это как раз по сердцу».
— Скажите, милейший, — обратилась к нему дама преклонных лет, — правда, что в России любят много пить водки? — для шведки она неплохо говорила по-русски.
— Да, мадам, хотите, я вам докажу! — и он под восхищенные взгляды окружающих выпил целый кубок водки. Послышались одобрительные возгласы и даже овации. Собачка на руках этой дамы под общий шум затявкала.
Никита сразу почувствовал приятное тепло, разлившееся по телу. Вся нервозность и скованность, возникшие было, когда Никита попал в незнакомое общество, испарились. Он вновь был полон сил и энергии. Хотелось творить, любить, плакать, смеяться. Стало жарко. Девица, примеченная им, куда-то исчезла. Он вышел на открытый воздух, чтобы освежиться.