Посланники тьмы
Шрифт:
– И кто же? – нетерпеливо спросил Глеб.
– Девка, закутанная в черный платок. А с ней Белозор Баска и пятеро его головорезов.
Голос Глеба дрогнул, когда он спросил:
– Это все?
Мойша кивнул. Глеб повернулся и торопливо выскочил из обувной лавки.
На улице он достал из кармана берестяную коробку, в которой хранил бурую пыль, соскребанную из кармана штанов, сунул в нее палец и облизал его. Несколько секунд Глеб выжидал, прислушиваясь к своему телу и к своей душе. Затем облегченно вздохнул
– Отпустило.
3
Хрупкий, тонкий лед похрустывал под ногами, заставляя Глеба досадливо морщиться. Надо бы идти потише, но времени на предосторожности у Глеба не было.
Вот и дом Капицы Рыжего – темный, ветхий, невзрачный, похожий на груду полусгнивших бревен. Ни на первом, ни на втором этажах нет ни огонька, ни блика.
Глеб шагнул к двери.
И тут наверху кто-то вскрикнул. Раздался грохот ломаемой ставни, и на землю с высоты второго этажа рухнул человек.
Глеб ворвался в дом и быстро взбежал по узкой лестнице наверх. Внутри царила полная тьма, поэтому, когда наверху послышался треск, Глеб, не видя источника этого шума, отпрянул к стене и сгруппировался.
Чья-то тяжелая туша повалилась на Глеба, сбила его с ног и увлекла за собой вниз по ступенькам. Перекувыркнувшись несколько раз, Глеб ударился затылком о край ступени.
Когда он пришел в себя, тяжелая мертвая туша все еще лежала на нем. Глеб уперся в нее руками и спихнул со своей груди. Затем тяжело поднялся на ноги. Обшарил себя и убедился, что кобура с ольстрой и меч на своих местах.
Шум наверху уже стих. Глеб поправил кобуру, поморщившись от острой, обжигающей боли в плече, и побежал наверх.
Пролет. Еще один. Вот и распахнутая, болтающаяся на сорванных петлях дверь. Глеб выхватил из кобуры ольстру и осторожно вошел в темную комнату. Тишина здесь царила полная.
– Эй! – негромко окликнул Глеб и тут же скользнул в сторону, опасаясь стрелы или метательного ножа.
Его правая нога проехалась по чему-то скользкому, и он едва не повалился на пол, с трудом удержав равновесие.
– Первоход... – отозвался тихий, сдавленный голос. – Зажги свечу... Она на столе.
Глеб пошарил руками в темноте и наткнулся на стол. Деревянный подсвечник с сальной свечой стоял прямо в центре столешницы. Щелчок зажигалки – и комната озарилась неверным, желтым, подрагивающим светом.
– Глеб, я здесь!
Диона приподнялась с пола. Глеб хотел броситься к ней, но она жестом остановила его:
– Нет, Глеб.
Глеб замер на месте и быстро обежал взглядом комнату. Рот его раскрылся, а из гортани вырвался хриплый вздох изумления.
– О, боги, – тихо выдохнул Глеб, стискивая в пальцах ольстру.
Картину, открывшуюся его глазам, в полной мере можно было назвать ужасной. Весь пол в комнате был залит кровью. Белозор Баска лежал на кровати,
Тело Белозора походило на мумию, а на его губах, медленно оседая, подрагивала субстанция, похожая на черную слизь.
Глеб отвернулся и посмотрел на три трупа, лежащих на полу. Один из них был буквально выпотрошен. Два других представляли собой такое же неописуемо жуткое зрелище, как и труп Белозора. Ссохшиеся тела, выкатившиеся из орбит глаза, черная пена на приоткрытых губах.
Диона поднялась на ноги, поправила на голове черный платок, закрывающий половину ее лица, и проговорила дрожащим голосом:
– Он убил их всех.
– Кто? – хрипло спросил Глеб. – О ком ты говоришь, Диона?
– Я... не знаю, кто он. – Голос Дионы подрагивал и сбивался, но она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Я выследила его у торжка. Довела до постоялого двора и запомнила комнату. А потом пошла к Белозору и рассказала ему об этом парне. Это я привела их сюда, Глеб... Я привела.
Плечи Дионы задрожали. Глеб шагнул к ней, но Диона вскинула руку в защитном жесте и попятилась:
– Нет, Глеб! Не подходи ко мне!
– Ты сказала, что он убил их. Как он это сделал?
– Они схватили его и стали избивать. А потом... Глеб, я даже не успела ничего понять. Он выхватил у Вратки меч и распорол ему живот одним ударом. Потом выбросил в окно Горана, а здоровяка Дубка швырнул на лестницу, как тряпичную куклу. Я хотела пырнуть его кинжалом, но он ударил меня кулаком и повалил на пол. В глазах у меня помутилось. А когда я очнулась, то услышала, как ты зовешь меня.
– Это все, что ты помнишь?
Диона кивнула:
– Да.
– Нужно убираться отсюда. – Глеб снова глянул на труп Белозора и отвел глаза. – С минуты на минуту в дом нагрянут княжьи охоронцы. Идем!
Он протянул Дионе руку, но она не взяла ее, а сама, с содроганием ступая по залившей пол крови, зашагала к двери.
4
– Мы пришли.
Диона удивленно подняла голову:
– Это кружало?
– Да.
– Ты теперь живешь здесь?
– Да. Снял комнатку пару часов назад. Идем!
И они зашагали в кружало.
– Привет, здоровяк! – поприветствовал Глеб целовальника.
– И тебе не болеть, странник! – откликнулся детина, протирая сухой тряпкой глиняные кружки.
Введя Диону в комнату, Глеб зажег лучину и закрыл дверь на засов. Затем усадил Диону на постель и потянулся в карман за самокрутками и зажигалкой.
– Все куришь? – улыбнулась обескровленными губами Диона.
Глеб качнул головой:
– Нет. Теперь все гораздо хуже.