После бури. Книга первая

Залыгин Сергей Павлович

— Здорово ты начал. Не шибко интеллигентно ты начал, интеллигент, но — здорово! А что же? Ежели обстановка требует, значит, она требует! И вот я вижу, дело у тебя пойдет, я выдвиженец

от сохи, но глаз у меня на кадры наметанный, я в Павловском своем кусте промкооперации сколько председателев снял, сколько назначил?! Бугалтеров и счетоводов сколько снял, сколько назначил — ошибок не допустил! И на тебя гляжу и вижу — дело у тебя пойдет замечательно и поразительно! Ведь они кем по сей день были, веревочники? По какой графе в статистическом управлении они числились? Они так же, как художники и писатели, числились там по графе «кустари-одиночки, без мотора». Но это писателям и художникам ничего не значит, им это как с гусей вода, а рабочему человеку это же позор! И вот они, веревочники, нынче, благодаря хотя бы и твоим стараниям, товарищ Корнилов, полностью от векового своего позора освобождаются и становятся кооператорами, членами артели, почти полноценным рабочим классом! Так вот —

исполняй свою высокую должность, Корнилов, исполняй по всей форме изо всех сил! А тогда история тебя ни в коем случае не забудет! Ты не думай, Корнилов, будто я излагаю тебе истину в последней инстанции, но все ж таки я думаю — обязательно найдутся люди, они скажут: «Вот,— скажут они,— был председатель в промысловой артели «Красный веревочник» по фамилии Корнилов. Он был, тот Корнилов, из бывших, а в то же самое время — сознательный советский гражданин! Он не только сам перевоспитался, он вокруг — сколько было несознательныхвсех перевоспитал! »

И УПК пожал Корнилову руку. Крепко!

«Давай, Давай!» — Подтвердил Это рукопожатие человек с плаката.

Конец первый книги

Приложение к журналу «Дружба народов».