После – долго и счастливо
Шрифт:
Я окидываю Лэндона ничего не выражающим взглядом.
– Ты знаешь не так много народа, чтобы твое утверждение можно было назвать достоверным, – поддразниваю я.
Он бросает взгляд на мать, сидящую рядом в кресле, и я знаю, что он хочет ответить мне какой-нибудь остроумной заумной репликой и наверняка не остался бы в долгу, не будь ее здесь. В последнее время он стал более находчив.
Вместо этого он только закатывает глаза, говорит «ха-ха» и снова утыкается в лежащую на коленях книжку.
– Хорошо,
– Пойду переоденусь. Спасибо, что разрешили мне опять у вас остановиться, – говорит Тесса у меня за спиной и, поднявшись по лестнице, исчезает.
Несколько секунд я стою внизу, а затем устремляюсь за ней, как щенок. Когда я вхожу в ее комнату, она стоит полураздетая, на ней только нижнее белье.
– Ничего себе скорость, – бормочу я на пороге, когда она поворачивает голову в мою сторону.
Она пытается прикрыться: сначала грудь, потом бедра, и я не могу сдержать улыбку.
– Немного поздновато для этого, тебе не кажется?
– Тс-с, – произносит она и натягивает через мокрую голову сухую футболку.
– Ты же знаешь, у меня плохо получается сохранять молчание.
– А что получается хорошо? – поддразнивает она и, извиваясь, влезает в штаны. Те самые штаны для йоги.
– Давненько ты их не носила… – Я потираю щетину на подбородке и не свожу глаз с обтягивающих черных штанов, которые сидят на ней как влитые.
– Не начинай.
Она игриво грозит мне пальцем.
– Ты их от меня спрятал, поэтому и не носила, – говорит она с улыбкой, будто сама удивляется тому, как легко получается шутить. Затем становится серьезнее и выпрямляет спину.
– Я их не прятал, – лгу я.
Интересно, когда она умудрилась найти их в шкафу в нашей чертовой квартире? Разглядывая ее задницу в этих штанах, я вспоминаю, почему их спрятал.
– Они были в шкафу.
Представив, какое у нее было лицо, когда она рылась в вещах, я начинаю смеяться, пока мне не приходит в голову, что там лежит кое-что еще, чего она видеть не должна.
Я вглядываюсь в нее, пытаясь понять, не нашла ли она в шкафу ту проклятую коробку.
– Что? – спрашивает она, натягивая носки – жуткого розового цвета, пушистые, с узором в горошек.
– Ничего, – снова лгу я, отгоняя подозрения.
– Ну и хорошо… – Она выходит из комнаты.
Я опять иду за ней следом, как щенок, и сажусь рядом за большой обеденный стол. Эта девица с именем на букву «с» опять здесь и так смотрит на Лэндона, словно он невесть какая драгоценность. Определенно, она со странностями.
Завидев ее, Тесса ослепительно улыбается:
– Привет, София!
София отрывает взгляд
– София помогла мне приготовить окорок, – с гордостью объявляет Карен.
Большой обеденный стол уставлен едой и украшен цветами и горящими свечами. Пока Карен и София нарезают окорок, мы обмениваемся ничего не значащими фразами.
– М-м-м, как вкусно. Соус просто бесподобный, – произносит Тесса, постанывая от удовольствия.
Ох уж эти женщины со своей чертовой едой!
– Можно подумать, что вы обсуждаете порно, – говорю я преувеличенно громко.
Тесса пинает меня под столом, а Карен, прикрыв рукой набитый рот, кашляет от смеха. К общему удивлению, София тоже смеется. Судя по всему, Лэндону неловко, но он расслабляется, видя, что она хохочет от всей души.
– Что за разговоры, – произносит она.
Лэндон жалобно смотрит на нее, и теперь уже и Тесса улыбается.
– Это же Хардин. Такие реплики вполне в его духе, – замечает Карен, в ее глазах искрится смех.
«Ну ладно, это уж и вовсе странно».
– Ты привыкнешь к нему. – Лэндон бросает на меня мимолетный взгляд, прежде чем снова целиком переключиться на свое новое увлечение. – Если пообщаешься с ним. Но ты не будешь с ним общаться. – Он густо краснеет. – Конечно, только если тебе этого не хочется. Хотя вряд ли тебе этого захочется.
– Она тебя поняла, – спасаю я его, и он смотрит так, будто готов обмочиться.
– Да, поняла, – улыбается она Лэндону, и я готов поклясться, что его лицо из красного становится пурпурным. Вот бедняга.
– София, ты надолго в наших краях? – вступает в разговор Тесса, меняя тему, чтобы тактично помочь другу.
– Задержусь еще на пару дней. Возвращаюсь в Нью-Йорк в понедельник. Мои соседки по комнате ждут не дождутся моего приезда.
– Сколько их у тебя? – спрашивает Тесса.
– Трое, все танцовщицы.
Я смеюсь.
Тесса тоже натянуто улыбается:
– Ух ты.
– О боже! Они балерины, а не стриптизерши. – Сара разражается смехом, и я вторю ей, забавляясь облегчением и смущением, отразившимися на лице Тессы.
Тесса почти в одиночку поддерживает беседу, расспрашивая девушку о всякой ерунде, и я, отключившись от разговора, сосредоточиваюсь только на очертаниях губ Тессы. Мне нравится, как она каждые пять минут промокает их салфеткой на тот случай, если к ним что-то пристало.
Ужин продолжается в том же духе, пока меня не одолевает смертная скука, а лицо Лэндона не приобретает более-менее нормальный цвет.
– Хардин, ты решил насчет церемонии вручения дипломов? Знаю, ты хотел отказаться, но, может быть, передумал? – спрашивает Кен, пока Карен, Тесса и Сара убирают со стола.