После дождя будет солнце
Шрифт:
– Ну-ну, очень интересно, – раззадоривал рассказчицу Артем.
– Принцесса, воодушевленная своими успехами, задирала свой носик так высоко, что когда ходила по дороге, то не видела, что творится у нее под ногами. Она не замечала, что ей помогают другие люди, простые жители королевства. Она не хотела признать, что без их помощи ее успехи не были бы такими выдающимися. Девочка не обращала внимания на то, что конюх кормит и ухаживает за ее пони, садовник присматривает за прекрасными розовыми кустами, которые она посадила, горничная стирает пыль с рояля, сидя за которым она сочиняла музыку…
– Слушай, она прям супер-вумен какой-то…
– Но принцесса-то была особой увлекающейся, и вот в один прекрасный день, проснувшись по своему обыкновению поздним утром, она поняла, что ей надоело и выращивание роз, и верховая езда, и музыка. И она решила
– Ума, если это камень в мой огород, то так и скажи, что не так, – перебил ее Артем.
– Береснев, ты же сам все понимаешь, зачем прикидываешься?
– И вот тогда к ней пришел наш герой, мальчишка-ремесленник, да? – пропуская мимо ушей ее вопрос, поинтересовался Артем. – Ты раскритиковала мою сказку, но извини, родная, ты тоже не Пушкин, как-то не очень увлекательно у тебя получается. Давай спать.
– Береснев, ну почему всегда так? Почему ты мне слова не даешь сказать?
– Потому что не надо слов, принцесса моя, – он тихонько приложил палец к ее губам. – Я давно хотел сказать тебе, что ни минуты не могу без тебя. Ты моя принцесса. Ты мне нужна как вода, как воздух, как солнечный свет.
Она слушала его, и на ее глазах выступили слезы. Он заметил искрящуюся капельку и коснулся губами уголка ее глаза. Он испытывал к ней такую нежность, что она, казалось бы, могла утонуть в этом горячем море его любви. Ей тоже хотелось раствориться в его объятиях, в мягкости его взгляда, в его теплом дыхании, в неповторимом аромате его кожи.
Глава 7. Случайное событие, перевернувшее всю жизнь
От веры до любви короткая дорога.
Внушить доверие – о, это очень много!
Когда поверишь ты, что он в тебя влюблен,
Полюбишь и сама: таков любви закон.
Пьер Корнель
«Понимаешь, малыш, у мужчин болевой порог очень низкий. Даже незначительная царапина может причинить сильную боль. Это все объяснимо. Ведь мужчины не выносят мук деторождения, матушка-природа им даже не предлагает это делать. Поэтому болевой порог такой, какой есть, то есть очень низкий. И когда мужчинам больно, они громко плачут. Хотя, надо отметить, делают это нечасто, стараясь подавлять горючие слезы, делать так, чтобы этого никто не видел. И за это им большое спасибо. Если бы они рыдали без устали и по любому поводу, то человечество просто вымерло бы, потому что некому бы было добывать еду: мужская часть человечества только бы и знала, что сушила на батарее носовые платки», – так объяснял отец маленькому Теме.
Артем часто вспоминал эти слова отца и почти никогда не плакал, но сегодня ему очень хотелось это сделать. Плакать элементарно не было сил, но очень хотелось. И он понимал, что со стороны это выглядело бы не по-мужски, тоже мне, мужик с накаченными плечами и всеми восьмью кубиками брюшного пресса и утирает слезы, но сейчас Артему было на это абсолютно наплевать. Дело было в том, что он не мог пролить ни слезинки, потому что плакать было просто физически больно. Когда он пытался это сделать, желая естественной разрядки, вместо слез его глаза наливались жгучей обидой. Наворачивающиеся слезы вместо ожидаемого выплеска негатива заставляли закрыть глаза и морщиться от неприятных ощущений. Ему казалось, что глаза горят огнем обиды и разочарования. Он попытался зажмуриться, но это принесло резкую скрипящую песком боль. Конечно, чтобы избавиться от этой саднящей боли Артем купил пару бутылок коньяка в надежде на анальгетический эффект напитка, но как-то употреблять все разом он не хотел. Первые несколько рюмок были выпиты без закуски в течение получаса после прихода домой. Надвигавшаяся истерика стала сдаваться и немного отступила, поэтому смысл открывать вторую бутылку был утрачен. Допиться до полного равнодушия к происходящему все равно бы не вышло, и все равно выпитое не помогло бы ему представить, что он с Лизой, что ему не так по-волчьи одиноко, а совсем наоборот, тепло, уютно, весело, есть к кому прижаться, зарыться носом и знать, что этому человеку ты очень нужен. Именно ты, потому что вы понимаете друг друга с полуслова и короткого мимолетного взгляда. Он смотрел трансляцию футбольного матча, но думал об этой женщине. О том, как, собираясь домой, столкнулся
Он смотрел на нее, не сводя глаз. Внезапно очутившись в нескольких сантиметрах от нее, в такой близости, что они легко слышали дыхание друг друга, Артем боялся, что Лиза услышит, как бешено стучит его сердце и обо всем догадается. Он старался сдерживать дыхание, чтобы ничем не выдать своего волнения, но это было выше его сил. Оказавшись случайно вдвоем в кладовке, где были сложены канцелярские принадлежности, они смотрели друг на друга, будто видели друг друга впервые, будто не было многих дней совместной работы, совещаний, обсуждений, докладов и переговоров. Они впервые откровенно смотрели друг на друга не как коллеги, а очень нежно и бережно, будто боясь разрушить возникшую атмосферу безграничного доверия. Это мгновение, умноженное во сто крат, было сладким, как карамелька. Он заметил, как дрогнули уголки ее губ. Надо было решаться, такого момента он ждал очень долго. Следующий вдох. Будто выпив полный бокал искрящегося шампанского из запотевшей бутылки, Артем жадно вдохнул аромат ее духов. Он с ужасом ожидал, что она сейчас деликатно отстранится, улыбнется и, как ни в чем не бывало, выйдет из этой сблизившей их своими малюсенькими размерами комнаты. Он на секунду закрыл глаза, боясь, что картинка растает, как мираж, как плод его неустанных фантазий.
На секунду перед ним оказалось лицо Умы – красивой, близкой, понятной, но в этот момент не желанной. Он отогнал этот образ. Открыв глаза, Артем с облегчением увидел, что Лиза по-прежнему стояла рядом с ним и выжидающе смотрела на него. Снова глубоко вдохнув, он привлек ее к себе и нашел губами ее губы, почувствовал вкус помады. Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Он обнял ее, чувствуя биение ее сердца. Оказалось, что оно тоже колотится с головокружительной частотой. Он держал руками ее лицо, он так давно мечтал ощутить мягкость ее кожи, тепло ее дыхания на своей груди.
На мгновение их губы разомкнулись, и она спросила его, смущенно опустив глаза:
– Ну, и как мы все это объясним?
– А кому надо что-то объяснять?
– Да, прежде всего, самим себе.
Он выпустил ее из своих объятий и отступил назад.
– Извини, – он застегнул верхнюю пуговицу рубашки и туже затянул узел галстука, – то есть, извините. Пожалуйста, простите меня, сам не знаю, что на меня нашло…
Он сделал шаг в сторону и отвернулся. Она облизнула губы и провела по ним тыльной стороной ладони, желая стереть остатки помады.
– Артем, – она негромко окликнула его.
Он обернулся и посмотрел на нее. Она едва заметно улыбалась и была так соблазнительно близка. Особенно сейчас, попробовав ее губы на вкус, он не мог отказать себе в таком неземном блаженстве, хотя немного сомневался в продолжении своего романтического приключения.
– Артем, – повторила она, интонацией говоря: «Я согласна». Больше она ничего не сказала.
Он взял ее за руку и привлек к себе, снова обнимая за талию. Они целовались, будто говоря друг другу самые нежные и ласковые слова.
– Лиза, ты такая пленительная, – прошептал он. – Я так давно хотел сказать тебе, что не могу без тебя, что хочу целовать тебя. Ты сводишь меня с ума.
– Повтори, – проговорила она ему на ухо. – Я не расслышала.
– Я столько слов сберег для тебя, милая моя, – он целовал ее глаза. – Давай поскорее уйдем отсюда.
– Я… – Лиза запнулась, – я не могу идти, голова кружится и ноги гудят.
– Тебе плохо? – Артем был в отчаянии, ведь он сам переживал едва ли не лучшие мгновения своей жизни. Он приближал эти минуты в своем воображении, сотни раз глядя ей вслед, представляя, что они вместе, что она сидит у него на коленях, положив голову на его плечо. Он тихонько гладит ее волосы и держит руку в своей руке.