После измены (сборник)
Шрифт:
Так и жили. Окончили институт, пошли работать, родили дочку. Свекровь – золотая женщина – взяла внучку на себя. Какой там садик! Мы приходили с работы – дома чисто, ужин на плите, дочка обстирана, накормлена и выгулена. Свекровь чмокала деток и выскальзывала за дверь. Отдыхайте! Наслаждайтесь друг другом!
Отдыхали и наслаждались. Денег хватало не всегда, но родители подбрасывали. Мама привозила дефицитные продукты, доставала шмотки. Все друг друга любили и уважали.
А мне завидовали. Таких гладких и благополучных было немного. У всех кипели страсти, перед всеми стояли неразрешимые проблемы, от личных до материальных. Стерва свекровь, совместное проживание
А еще – пьющие и неверные мужья, заслуживающие только одного: от них можно и нужно гулять и гулять. Брать, хватать от жизни все, пока молода и хороша собой. Нет, были, разумеется, и истинные страсти, настоящие, пылкие романы. У подруг, у коллег. Я видела их безумные воспаленные глаза, тревожные взгляды на телефонную трубку, бесконечное вранье – мужу, любовнику, детям, маме, себе. Смотрела и думала: «Спасибо, господи! Спасибо, что все это происходит не со мной! Что я избавлена от этого кошмара и ужаса. Я бы так не прожила и недели. Свихнулась. Чокнулась. Помешалась. Какая там радость, какое счастье? Череда проблем, лжи и самообмана».
А потом? Когда все кончалось? Слезы, истерики, клиника неврозов. Безнадежно испорченные отношения в семье, сложности с ребенком. А если и благополучный исход, в смысле – развод и последующий брак с любимым, то через год или два – все то же: козел, дурак, зарплату зажимает, пьет пиво у телевизора, торчит в выходные в гараже. «С моим сыном отношения не сложились – конечно, ребенок-то не родной! А к своей дочурке бегает каждую субботу. Подарки таскает, – жаловалась сослуживица. – А еще и обедает у бывшей и борщок ее нахваливает. Я ему: «Ну и вали, блин!» А он крутит пальцем у виска и говорит: «Ну ты и дура!» Оскорбляет! А я – в ответ. Что я, таких слов не знаю? И пошло-поехало. Трепет, страсть, нежность – где вы, ау? Все то же самое. А может, и хуже. Там хоть папаша был родной, дитя не гнобил».
Я иногда думала: «Я что, счастливая? Удачливая? Или мне все это по заслугам? Ну, должны же быть на свете благополучные люди? Не всем же быть несчастными? Значит, я попала в их число. По заслугам, не по заслугам – какая разница. Просто у меня такая судьба. Такая планида. Уж извините. Да и живу я чисто – не ворую, не вру, чужих интересов не заедаю».
А подружки продолжали пылать в огне страстей.
Вон Людка, школьная подружка. Вышла замуж в восемнадцать, через три месяца родила дочку, через шесть ушла от мужа. Сказала – ошибка юности. Потом еще одна ошибка. Уже молодости. Второй брак, второй развод. Далее – ошибка зрелости. Увела мужика от троих детей. Жена его резала вены. Спасли, слава богу. Родила от этого многодетного еще дочку. Пожили-пожили – разбежались. Он вернулся к прежней жене. Теперь вены вскрыла Людка. Хорошо, что неумело – опыта мало. Выжила. Оклемалась и закрутила с мальчиком двадцати лет. Мальчик этот у нее ремонт делал, спал на раскладушке в коридоре. Дом далеко, в Белоруссии, в глухом бору.
Потом перебрался в Людкину спальню – просторнее и воздуха больше. Людка говорит, что она счастлива – пользует его по назначению. В любовь больше не верит, только потерянное в боях здоровье восстанавливает. Белорус для этого в самый раз.
Врет, потому что ревнует, даже к дочке. Скандалы устраивает, грозится, что на улицу его выгонит. А он отвечает, что не боится. Дерзит. Говорит, мол, баб одиноких полно – и богаче, и моложе, чем Людка. Людка язык и прикусывает.
Или Анька Сайкина, подружка с институтской скамьи. Умница, богатая и успешная, собственная фирма по производству
Есть еще Сафронова, красотка, каких мало. Замуж не вышла – всю жизнь, со студенчества, караулит своего Бориса Сергеевича, Борюсика. Борюсик был старшим преподом. Зароманились. Он обещал, что уйдет из семьи. Прошло двадцать семь лет. Борюсик в семье, Сафронова на прежнем месте. Раз в год, правда, Борюсик вывозит Сафронову на курорт, в Карловы Вары. У него проблемы с печенью, и он пьет водичку, совмещая приятное с полезным. Сафронова томится у источников и тихо ненавидит эти Вары – у нее-то с печенкой все в порядке. Ей хочется на Мальдивы, в Париж и в Рим. Но по тому маршруту Борюсик ездит с женой, дочерью и внуками, большой и дружной семьей. Сафронова периодически Борюсику изменяет. Говорит, что от злости. А потом рыдает и заявляет, что лучше Борюсика нет. Свой, родной. И любимый.
Ленка, соседка по старой квартире. Выгнала своего пьяницу и гуляку, его быстренько подобрали, отмыли, приодели – и… Вася стал приличным человеком. Ленка даже его не узнала, повстречав на улице. Теперь жалеет и льет слезы. Говорит, что сама виновата – терпения не хватило. Жалеет такое «добро», потому что жизнь свою так и не устроила. Одна кукует. Сейчас ей кажется, что Вася и не пил, и не изменял с каждой встречной. В общем, был хороший. А она осталась в дураках и полном одиночестве. Забыла свои слезы, обиды и унижения.
Вот вам примеры. Удачные – как на подбор. Получается, счастливых немного? Или – вовсе нет?
Ну давайте, давайте. В каждом дому по кому, под каждой крышей свои мыши, у каждого в шкафу свой скелет.
У меня не было ни кома, ни мышей, ни скелетов. У меня было все по-честному. Без вранья и притворства. Что это – нонсенс? Огромное, так сказать, невиданное исключение? Что люди просто любят друг друга, верят друг другу и им хорошо вместе?
Да, вы правы – так не бывает. Или проще – не может быть долго. Не бывает в жизни чудес, не бывает.
Кстати, про подруг – их у меня не было, имелись приятельницы. А все потому что в подругах я не нуждалась. Не нуждалась ни в посиделках на кухне часами, ни в долгих, откровенных телефонных разговорах, когда выворачиваются наизнанку все подробности, все нутро, после чего становится легче.
Мне все это было не нужно, потому, что муж Леня заменил мне всех. С ним можно было говорить о чем угодно. Все было интересно. Да и что перемалывать с подругами? Я на их фоне такая удачливая, такая счастливая… Просто даже неловко как-то. Мне и поругать-то было некого – ни мужа, ни дочь…
Да нет, случались, конечно, проблемы. Анюта болела все детство, и по математике не успевала, и книг мало читала, и тряпками не в меру интересовалась. И у мужа было всякое: и неудачи в бизнесе, и предательство партнера, ближайшего школьного друга, кстати. И отец его болел тяжело и долго. Конечно, всякое было.
Но все же я всегда знала – судьба дала мне значительно больше, чем другим, была ко мне благосклонна. Ангел-хранитель незримо кружил за спиной.
А вот сейчас… Мама говорит, что все выпивают свою чашу. Никого не минует. Вот настало и мое время выпить до дна. Осушить, так сказать.