После него
Шрифт:
Это так хорошо, что спазмы удовольствия длятся и длятся, пока он не кончает, впиваясь в мягкую кожу железными пальцами. Выдыхает и переворачивается, устраивая меня поверх себя и накидывая одеяло.
Я лежу, чувствуя щекой мягкую поросль у него на груди, бездумно обвожу пальцами колечки, следую за ними до самого живота, где они сходят на нет. От пупка и ниже спускается только узкая густая дорожка волос – до самого паха, где вновь завивается колечками.
Живот у Тимура твердый, плоский, хоть и без прорисованных мышц. Но ему бы и
Хотя нет, когда он требовательно смотрит на меня темными глазами, опушенными густыми ресницами, я чувствую, как от восхищения все внутри сжимается.
Восхищения вперемешку с легким ужасом.
Что – опять?!
– Хочешь есть? – бархат в голосе царапается хрипотцой.
– Мммм…
Он тянется к телефону на тумбочке и делает заказ на испанском.
Немного завидую – даже мой английский оставляет желать лучшего, учить испанский я и не мечтала. А язык красивый. И очень Тимуру идет, словно он сам немного аргентинец.
Пока ждем еду, я дремлю, устроившись у него на груди, а он листает что-то в телефоне. Надо бы тоже проверить сообщения. Мой телефон остался…
Распахиваю глаза. Я забыла забрать его из бара!
– Что случилось? – Тимур мягко удерживает меня, когда я пытаюсь подскочить на кровати с дикой паникой на лице.
– Телефон! Поставила на зарядку в баре и забыла! Надо сбегать!
Оглядываюсь по сторонам, но из одежды только халат, валяющийся на полу. Или можно спуститься в бар, завернувшись в одеяло. Интересно, есть ли там дресс-код?
– Ничего страшного, – Тимур обнимает меня за плечи, и его мягкой силе физически невозможно сопротивляться. – Проснемся и сходим за ним.
Укладываюсь обратно, но пальцы все еще подрагивают от тревоги.
А если мы проспим? Опоздать еще и в круиз было бы чересчур!
Кстати, я почему-то упорно не рассказываю ему, что с утра сбегу из дворца, как Золушка. И даже туфельку не оставлю. Мы как-то вообще ничего такого не обсуждаем, и мне кажется неуместным сообщать ему о своих дальнейших планах. Думаю, он и не собирался посвящать меня в свои.
Стук в дверь вырывает меня из сладкой дремоты. Тимур идет открывать, не удосужившись даже завернуться в одеяло, и я любуюсь игрой мышц на его широкой смуглой спине и идеально подтянутыми мускулистыми ягодицами.
Воплей ужаса от двери не слышно, значит, персонал к подобному стриптизу привык. Возможно, даже считает это бесплатным бонусом.
Он возвращается с подносом и ставит его прямо на кровать. Под блестящими крышками на тарелках гора жареных креветок, хищные щупальца осьминога, украшенные зеленью, запеченные под сырными шапочками огромные мидии. В серебряной чаше – кусочки нарезанных фруктов. И рядом графин
Довольно легкая еда. Кажется, Тимур со мной еще не закончил…
Я закутываюсь в одеяло и смотрю, как Тимур устраивается на животе рядом со мной, с вожделением глядя на поднос. Еще недавно он так смотрел на меня!
– Будешь? – кивает он на тарелку.
Мотаю головой, но через мгновение передумываю и тянусь за долькой апельсина. Я совершенно не голодна, хоть и устала. Мне больше нравится смотреть, как большой голодный мужчина поливает соком лимона щупальца осьминога и пожирает их, восполняя силы.
Закончив с осьминогом, он подхватывает креветку за хвостик, окунает в соус и подносит к моему рту.
– Давай, давай, – хмыкает он. – Ты потратила достаточно калорий, можешь себе позволить даже торт.
Я качаю головой, но он даже не предполагает ответа нет. Темные глаза сверкают, и я подчиняюсь, опасаясь его фантазии. Открываю рот и ловлю креветку.
Она такая свежая и вкусная, что, клянусь, ей даже в кошмарах не снились глубокие морозильники «Ашана», где ее сестры спят вечным сном в ледяных панцирях.
Тимур подносит к моим губам вторую креветку, и я открываю рот, уже не сопротивляясь. Едва заметная улыбка пробегает по его лицу. Кажется, он мной доволен – настолько, что я сама тянусь за следующей порцией, лишь бы увидеть это удовлетворение в его глазах.
– А ты знаешь… – я стираю соус из уголков губ кончиками пальцев под пристальным предвкушающим взглядом. – Какой эффект у морепродуктов? Ты специально их заказал?
– Знаю.
От его прямого взгляда вспыхивает кожа.
– И сок ананасовый специально?
Я не знаю, какой там сок, но мне нравится провоцировать его – такого большого, горячего и… нежного.
Тимур наливает сок в стакан, отпивает сразу половину и, глядя мне в глаза, говорит:
– Именно так.
Меня пробирает горячая дрожь. Разговор намеками, но слишком откровенный. Я как будто сама напрашиваюсь на продолжение.
Мой взгляд невольно перемещается к его бедрам. Ох, он уже в полной боевой готовности!
Вот неутомимый!
Подрагивающий от напряжения налитый темный член притягивает к себе взгляд помимо моей воли. Я сдвигаюсь чуть ниже, и Тимур все понимает, разворачиваясь так, чтобы мне было удобнее.
Ну не пропадать же ананасовому соку…
Засыпаем мы еще не скоро. Он действительно неутомимый.
У меня щиплет краешки губ от излишнего энтузиазма, с которым я принялась проверять теорию про сок. У меня проступают синяки на бедрах и засосы на шее. Я успеваю расцарапать Тимуру спину и оставить след от укуса на мускулистой ягодице.