После огня

Светлая Марина

Грета успела дважды моргнуть, прежде чем они оказались перед следующим шлагбаумом. На этот раз швейцарским. К их машине неторопливо подошел офицер, широко улыбаясь всем четверым. Капитан Юбер вновь протянул документы, а Грета неожиданно задалась дурацким вопросом о том, откуда могла взяться фотография для Маргариты Уилсон. Пока швейцарец внимательно разглядывал пассажиров, она сообразила, что в удостоверении этой несуществующей женщины могло быть только лицо из ее личного дела в комендатуре. Всегда хмурое. В постоянной заботе о том, что будет на обед у них с Рихардом. Рихард!

Грета впилась ногтями в ладони. Старик, как всегда, оказался прав. Ни он, ни Фриц не найдут ее в Гамбурге!

Наконец, и здесь их пропустили дальше. Когда конверт с документами оказался в руках Юбера, он вдавил педаль газа до упора, чтобы как можно скорее проехать последний шлагбаум.

Они были в Швейцарии. Прошло не более получаса.

Юбер протянул конверт Кунцу и негромко сказал:

— Разбирайте ваши удостоверения. Через пару минут будем на месте. Мне объясняли, что гостиница в трех улицах отсюда.

Оба профессора торопливо вытряхнули из конверта свои документы. И передали его Грете. Она взяла конверт и, не глядя, положила его в сумочку.

Теперь уже тихо не было. Кунц и Хорнбергер что-то живо обсуждали. От жужжащего звука их голосов, перемежающегося с ревом мотора, неизвестно было куда деться, а смысл их болтовни постоянно и неумолимо ускользал. Все слова по отдельности были ясны. Но никакого общего значения не имели. И никакой мысли.

Юбер ехал прямо, миновав две улицы. У третьего поворота притормозил. На другой стороне улицы у ворот трехэтажного здания стояли несколько мужчин. Один из них выделялся неожиданно рыжим цветом волос. Он курил и напряженно вглядывался в каждый автомобиль, хотя тех в это время было совсем немного.

— Неудачно стал, — буркнул Юбер. И начал разворачиваться.

Пока капитан кружил, Грета не отрывала взгляда от Ноэля.

Словно бы проснулась после долгого сна, и он был первым, кого она увидела наяву.

Словно бы все те прошлые месяцы она спала.

Как она жила? Как она жила все это время?

Разве жила?

И прямо сейчас, в эти оставшиеся минуты, она должна решить… Что решить? Есть, что решать? Он здесь, вот он. Тот, без кого ей и дышать нельзя. Думала, что можно. Оказалось — нет. Оказалось, задыхается. Оказалось, одного взгляда на него достаточно, чтобы все прочее стало неважным.

Он быстро затушил окурок и бросил его в урну. Потом подошел к краю тротуара. И стал смотреть уже на нее. Прямо, словно бы и на расстоянии знал, что она там.

Еще несколько секунд, и автомобиль остановился у здания гостиницы.

Первым вышел Юбер.

Потом немецкие ученые. Группа, встречавшая их, бросилась вперед.

Еще одно мгновение, дверь с ее стороны раскрылась, и она оказалась в руках Ноэля.

И прежде, чем успела даже рассмотреть его, почувствовала запах табака и услышала его хрипловатый голос, произносивший:

— Прости меня, пожалуйста, Грета, прости меня!

С этой минуты ничего другого уже не было. Были только его глаза, губы, голос, руки.

За долгие недели без Ноэля она заставила себя о многом не вспоминать. Он слишком много значил для нее. В его объятиях она всегда

находила странный покой, так не вязавшийся с их бессонными ночами. Его глаза, когда он просил ее уехать с ним, преследовали ее дольше всего. Все это было лишним в той жизни, которую она выбрала.

Теперь он был рядом, и покрыть бы поцелуями его родное лицо, но сил не было. Грета смогла лишь обхватить его руками, будто он собирался тут же отпустить ее, и склонить голову ему на плечо.

Прошла целая вечность. Но ей было все равно. Даже вечность рядом с ним — мало. Наконец, она ткнулась носом ему в шею и негромко сказала:

— Мне не за что тебя прощать.

— Я прочитал твое письмо, — шепнул он ей в волосы, его руки судорожно скользили по ее спине, сминая платье. Они дрожали, но вместе с тем сжимали ее крепко-крепко. И сам он был так напряжен, словно бы боялся хоть на мгновение выпустить ее.

Он вдыхал запах ее кожи, который так и не смог забыть за эти месяцы. Но зато почти забыл, что за его спиной стоят другие люди, приехавшие сюда по другому делу. И отец, который вызвался сам встречать немецкую группу. Или может быть, они уже ушли? Он забыл про всех. Все они были из другой жизни. И ничего-ничего не знали про него и про эту женщину.

— Я прочитал, — снова повторил Ноэль, и голос его дрожал тоже. — Ты понимаешь, что я не мог оставить тебя там после этого письма? После Лёрраха, после всего… Прости меня…

— Я не для того тебе писала, — Грета улыбнулась и подняла к нему лицо. Смотрела прямо в его глаза, вспоминая, узнавая их заново. В них застыло ожидание. Потом разглядывала его губы, которые теперь не двигались. Думала о том, что Греты Лемман больше нет, а кто такая Маргарита Уилсон — она еще не знает. Но если Ноэль этого захотел, она обязательно попробует стать ею. — Ты решил по-своему. Но, пожалуйста, не проси у меня за это прощения. Я не хочу, чтобы ты считал себя виноватым. Не передо мной.

Он порывисто наклонился к ней и на мгновение коснулся ее губ губами — словно бы так убеждался в том, что это она, что она здесь. Убеждался снова, не доверяя глазам, звукам. Не доверяя себе самому. Потом снова отстранился и, глядя в ее глаза, мягко касаясь ее волос, прошептал:

— Нет. Я виноват. Что не уговорил еще тогда, что сдался… Что дал тебе решить… Что ты могла решить тогда? Ты все сделала, как надо. Это я сплоховал…

— Но я же могу решить сейчас? — она внимательно посмотрела на Ноэля.

Он замер на мгновение. А потом прижал ее крепче, зажмурился, совсем как в детстве, когда загадывал желание на день рождения, и выдохнул:

— Решай!

— Если ты немедленно не прекратишь обвинять себя во всем, что приходит в голову, я обещаю, я вернусь с капитаном Юбером в Германию.

— А если прекращу?

— То останусь, — она улыбнулась. — Я останусь с тобой, Ноэль, потому что очень хочу этого.

Он медленно раскрыл глаза. И этот первый взгляд словно бы действительно стал самым первым. Потому что первого, случившегося много-много месяцев назад, он не помнил. Это было слишком давно и не с ними. Или, может быть, все-таки с ними?