После полуночи

Айрис ДЖОАНСЕН

ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

Пролог

– Я не могу, – в отчаянии проговорила Кейт, сжав руку отца. – Не смей просить меня об этом. Ты слышишь, черт возьми?

– Нет, буду просить, – ответил Роберт Мэрдок, чуть приподняв голову и пытаясь улыбнуться. – Иного выхода я не вижу, Кейт. И кроме тебя, ты же знаешь, мне больше не к кому обратиться.

– Должно найтись какое-то лекарство. Сейчас чуть ли не каждый день появляются все новые и новые препараты.

– То, которое может помочь мне, еще не изобретено. И в ближайшем

будущем ничего похожего не предвидится. – Он обессиленно откинул голову на больничную подушку. – Прояви же милосердие, Кейт. Решись.

– Не могу. – Слезы хлынули у нее из глаз. – Разве для того я стала врачом? Как ты можешь предлагать мне такое? Как тебе вообще могла прийти в голову эта мысль? Болезнь так изменила тебя…

– Взгляни на меня…

Кейт посмотрела отцу прямо в глаза.

– И больше я уже никогда не буду самим собой. Вот, собственно, о чем идет речь, детка.

В последнее время их разговоры сводились к одной и той же теме. И всякий раз Кейт старалась сделать все, чтобы переубедить отца. Заставить его увидеть все в ином свете.

– А как же Джошуа? Ведь он души в тебе не чает.

Роберт слегка нахмурился:

– Ему только шесть лет, и он быстро забудет меня.

– Как ты можешь так говорить! Уж кто-кто, а ты должен это понимать. Джошуа не похож на других мальчиков.

– Да, он такой же, как и ты. – В голосе отца прозвучали нотки нежности. – Смелый, преданный, готовый броситься на защиту, даже если ему придется сражаться с целым миром. Но он все же слишком мал. Нельзя забывать о том, что не всякий груз ему по плечу. И если ты не можешь решиться и сделать то, о чем я прошу, – ради меня самого, подумай о моем внуке. Подумай о Джошуа. Решись хотя бы ради него.

Боже мой? Что же делать? – с тоской подумала Кейт. В последнее время ни о чем другом, кроме этого, отец не может ни думать, ни говорить. Все ее усилия бесполезны. Вслух же она убежденно сказала:

– Нет. Я не позволю тебе уйти.

– Напрасно. – Он помолчал немного. – Пока я лежал здесь, у меня была масса свободного времени. И я частенько вспоминал тебя маленькой девочкой. Помнишь, как однажды осенью мы гуляли в роще Дженкинса и ты опечалилась, увидев, что с деревьев начали опадать листья. Надеюсь, ты помнишь и то, что я тогда сказал?

– Нет.

Роберт недоверчиво и даже с укоризной покачал головой:

– Кейт!

– Ты сказал, что каждый лист на самом деле никогда не погибает и не исчезает, – запинаясь, проговорила она. – Что они засыхают и падают на землю. Но они питают ее, дают силу дереву распустить весной новые листья. Это цепочка, в которой ничто не прерывается и не пропадает. Что все связано воедино.

– Звучит несколько высокопарно, но по сути так оно и есть. Это чистая правда.

– Вздор.

Роберт улыбнулся. И лицо его тотчас озарилось, даже как будто помолодело, напомнив ей того отца, каким он был в те времена, когда они гуляли в роще:

– А тогда ты мне поверила.

– В возрасте семи лет легче смиряться с судьбой.

Сейчас совсем другое дело. И другая ситуация. Не сравнивай.

– Да, сейчас ты стала другой. – Он нежно погладил дочь по щеке. – Сейчас тебе уже двадцать шесть. И тебя непросто переубедить. Ты у нас несгибаемая, как сталь.

Кейт не чувствовала себя таковой. Напротив. Сердце ее разрывалось от жалости к отцу.

– Можешь не сомневаться, – сказала Кейт, хотя голос звучал совсем не так уверенно, как ей хотелось. – Сейчас я бы сделала все что угодно, только удержать эти листья на ветках. Придумала бы, как закрепить их навеки, чтобы ни один не упал на землю.

Роберт уже не улыбался:

– Может быть, когда-нибудь тебе это и удастся. Но не сейчас. Не мучай меня и не пытайся прикрепить к ветке. Я не очень большой любитель крестных мук. Распятие не самая приятная казнь.

Кейт почувствовала, как у нее от боли сжалось сердце:

– Ты же знаешь… как я люблю тебя, и никогда…

– Тогда дай мне возможность достойно уйти из этой жизни. Помоги мне. Зачем растягивать пытку?

– Я даже помыслить… пожалуйста, не проси меня больше об этом. – Голова Кейт упала на скрещенные руки. – Я буду сражаться за тебя до последней секунды.

– Все, что было можно, ты уже сделала.

– Нет. До сих пор ты всячески пытался помешать мне. И я не могла довести до конца что хотела.

Кейт почувствовала, как отцовская рука пробежала по ее волосам:

– И все же ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Ты сильная женщина… Мы ведь с тобой прекрасно понимаем друг друга, разве нет?

– Только не в этом вопросе…

– И в этом тоже. Только ты не хочешь себе признаться.

Отец прав. Она все понимала и знает, как он пришел к своему решению.

– К чертям собачьим все твои доводы. Мне нет дела до логики. Сейчас самое главное для меня – это только ты.

– Вот почему я уверен, что ты сделаешь как я прошу. Всю свою жизнь я старался быть на высоте. И мне бы хотелось не менее достойно уйти из нее. А такого конца, как мой, и врагу не пожелаешь.

– Это несправедливо.

– Неужели я не могу хоть раз в жизни позволить себе думать только о себе? Хоть один-единственный раз?

И тут Кейт не выдержала. Слезы, душившие ее, хлынули из глаз. Плечи вздрагивали от всхлипывании.

– Спасибо, детка, – продолжая нежно гладить ее по голове, Роберт негромко добавил:

– Но будь очень осторожна. Это никак не должно отразиться на тебе. Ни одна душа не должна догадаться о том, что мы задумали.

1.

Дандридж, Оклахома

Три года спустя. Воскресенье. 24 марта.

– Ты сегодня невнимательна, – Джошуа опустил биту и пристально посмотрел на Кейт. – Соберись, мам. Такие простые подачи… разве я смогу научиться хоть чему-то?

– Прости, – Кейт тотчас же взяла себя в руки. – Я чуть не забыла, что имею дело с будущим чемпионом. Так что мне придется стараться изо всех сил. – Она вздохнула, приподняла ногу и ударила по мячу.