После развода. Красное и черное
Шрифт:
– Нет.
Прозвучало жестко и категорично. Егор рубанул ладонью воздух.
– Я не хочу получить сухой отчет от человека безразличного. Я хочу сам разобраться и сделать выводы.
Она молча сглотнула, глядя на него.
– Влада!
– рявкнул бывший муж и шагнул к ней.
– Прекрати! На тебе лица нет!
Быстро заварил крепкий сладкий чай и почти насильно сунул ей в руки.
– Вот. Пей и успокойся. В конце концов! Если так нервничаешь, можешь принять участие тоже.
Дождался, пока она отпила первый глоток, и уже другим
– А почему ты вообще решила, что я был у Марианны?
– Потому что я слышала, как она говорила об этом.
Повисло молчание.
Казалось бы, ну слышала, и что с того? Но такое уже было в их прошлом. Тогда тоже говорилось специально для нее, те же интонации и самодовольство. Сначала ведь они с Марианной были подругами. Влада до сих пор помнила свое состояние, когда она застала своего мужа у нее. Как бежала потом оттуда не разбирая дороги. Даже сейчас ей было больно.
Егор помрачнел, похоже, он тоже подумал о том же. Засунул руки в карманы, отошел, смотрел в черное ночное окно.
– Ладно, - проговорила Влада.
– У тебя есть какой-то план?
Он резко обернулся.
– Есть.
Бодро шагнул к столу и сел напротив. И тут она вдруг вспомнила:
– Так, подожди. А кашлял ты почему и как оказался у моего дома?
Егор на секунду застыл, лицо окаменело, а потом он медленно отодвинулся назад.
***
Он пришел к ее дому, потому что тоже получил наводку. Что она спит не одна, а его использует как лоха. И это уже не в первый раз. За четырнадцать лет он многому научился. Отрастить толстую кожу и не реагировать, просто пытаться жить и тащить через эту гребаную жизнь какую-то свою правду.
Но стоило снова получить эту гадость, и он завелся с полпинка.
А тогда... Сначала они дружили, работали вместе, вместе проводили выходные. Марианна дневала и ночевала у них. Они вместе учились в институте, Влада помогла ей устроиться на работу в их отдел. Да, он замечал, что подруга жены шлюховата и любит стелиться под начальство. Но Влада общалась с ней, Егор не возражал.
У них было весело, устраивали пикники и вечеринки, бывало, торчали на кухне до утра. В молодости вообще все по-другому воспринималось. И плевать было, что на него гроздьями вешались бабы, у него была Владка. Его солнце, его горячая, сердечная девчонка, готовая всем бежать на помощь. Разве он мог подумать, что у них когда-нибудь разладится? Они же были одно целое.
Но в какой-то момент это все же произошло. Он мог точно назвать день и час, когда впервые возникло крохотное пятнышко на его солнце. Которое потом переросло в трещину, разорвавшую их надвое.
У Влады был ответственный проект и сразу повышение. Да, ее повышению он обрадовался. Правда, теперь почти не оставалось времени на личную жизнь. Его жена торчала на работе даже в выходные, иногда по часу из кабинета Баркова не вылезала.
Когда впервые случился тот неприятный разговор, был выходной, воскресенье. Синицына зашла, а Влада как раз была на работе. Они вдвоем
– Думаешь, чем они там заняты за закрытыми дверями?
И взгляд с прищуром. Егор ее послал, разговор свернулся в шутку.
Но ведь в каждой шутке есть доля шутки, и запоминается последняя фраза. А если тебе напоминают об этом чаще, чем хотелось бы? И постоянно так складывается, что у жены внезапно то совещание, то сверка данных, и пропустить никак нельзя.
Рано или поздно сомнения возникнут и сделают свое дело. Да если еще тебе покажут запись.
– Достала для тебя у наших айтишников. Поверь, это было нелегко. И сейчас тоже скажешь, что она у тебя святая?
– Марианна опять сидела напротив и смотрела на него.
Они опять с Синицыной были только вдвоем, дочка у родителей жены. Его чуть не вывернуло. Он орал тогда, чтобы не лезла к нему с этой х*йней.
– Зря ты так, - Марианна усмехнулась.
– Я твой друг и на твоей стороне. Просто обидно за тебя, очевидного не замечаешь.
Синицына ушла, а он долго отплевывался и приходил в себя.
С этого момента начало рушиться все. Он был уверен, что Влада ему изменяет. Марианна, как могла, поддерживала его. По-дружески выслушивала, выражала сочувствие, приглашала к себе. А дома становилось невыносимо. Не сразу, но он к ней пошел. Потому что ему было херово адски и просто некуда пойти. Марианна предложила:
– Почему ты должен страдать один? Тебе плохо, я могу помочь. Отомсти ей тем же, пусть она увидит, и ей будет так же больно. Расслабься.
Сколько раз Егор потом проклинал тот день.
Но, наверное, так было лучше. Все вскрылось, был отвратительный скандал. Все попытки давить были бесполезны, он тогда просто ушел и уволился с работы. С Владой они развелись. Егор оставил жене и дочке все.
Но не простил. И она его не простила. Если они случайно встречались, ссора вспыхивала моментально.
Четырнадцать лет.
И вот это внезапно вплыло снова.
Он бы сдох, но не сказал Владе, что торчал у нее под дверью. Ведь ему дали наводку, что она ночует дома не одна. Он жрать себя был готов, что не вломился в кабинет к скотине Баркову и не навалял ему тогда, а варил все в себе как дурак. Ну как же, самолюбие мужское не позволяло.
И да. Разобраться с делом зятя и защитить дочь Егор собирался лично. Потому что это дело плохо пахло.
Теперь он, глядя Владе в глаза, сказал:
– Кашлял, потому что у меня аллергия.
***
Надо же. Влада отвела голову вбок и с подозрением спросила:
– Аллергия? Откуда она у тебя вообще взялась? У тебя же сроду никакой аллергии не было.
Егор некоторое время смотрел на нее с непроницаемым выражением лица, а потом произнес:
– Такое иногда бывает.
И еще добавил:
– Если неправильно питаться.
Она буквально вспыхнула, уловив скрытый упрек в его словах, и проговорила:
– Ну, это не ко мне.