После развода. Она тебя не узнает
Шрифт:
– Спасибо.
– Меня зовут Роман. Можно просто Рома.
– Амина, – смущенно улыбнулась я. – Можно просто… Амина.
В образовавшейся тишине просигналил мой телефон.
Я взяла его с тумбы и разблокировала экран. Сообщение пришло в мессенджер. Фотография, на которой Ренат обнимает другую женщину. Красивую брюнетку с волосами по лопатки и широким ртом. Но главным была не её красота, а лежащая на едва округлившемся животе ладонь. И приписка: «Надеюсь, ты больше никогда не побеспокоишь его».
–
Наверное, резанувшая сердце боль отразилась у меня в глазах. Но теперь у меня есть ради кого жить и быть сильной.
– Нет. – Я мотнула головой, выключила телефон и кинула его обратно.
На руке будто ожог остался. Экран потух вместе с моим сердцем.
– Амина…
– Всё в порядке, – выдавила я и натянула улыбку. – Но я бы хотела побыть одна.
– Конечно, – с готовностью кивнул он. – Я попрошу медсестру найти вазу, – добавил, видимо заметив мой недоуменный взгляд, брошенный на букет.
– Спасибо.
Он снова кивнул и вышел из палаты. Откинувшись на подушку, я уставилась в потолок. Наверное, я должна ненавидеть мужа. Но у меня не было сил даже на ненависть.
Положила ладонь на живот и тихо вздохнула.
Ренат, пусть теперь каждый из нас идёт своей дорогой. Пусть ты будешь счастлив с той женщиной. Пусть ты никогда не пожалеешь о нашем разводе. И пусть… Пусть та, другая, любит тебя за нас двоих.
И пусть мы никогда больше не встретимся. Мосты сожжены. Конец.
Глава 3
Семь лет спустя. Амина
– Мама, ты надолго уезжаешь? – в третий раз за вечер спросила меня Алинка.
– Нет, к Новому году обязательно вернусь.
– Это через пять дней?
– Угу, – кивнула я, погладив все никак не желавшую засыпать дочь по голове.
Поправила одеяльце и потрогала ухо плюшевого медведя, без которого дочь и вовсе отказывалась ложиться.
Вроде уже большая, но всё ещё такая кроха.
– Мне пора, солнышко. У меня поезд через час.
– Хорошо, – тяжко вздохнула Алина.
– Слушайся дядю Данияра.
– Хорошо-о, – протянула дочь.
Только в это её «хорошо» слабо верилось. Уж какая у меня росла егоза, я сама иногда поражалась. Что же до брата, то ездила она у него на шее едва ли не с самого рождения. Как только сидеть научилась, так на шее и поехала, а до этого на руках каталась.
Но сам виноват. Не надо было вестись на красивые глазки и ангельский голосок.
– Точно-точно? – Я чмокнула её в нос.
– Точно, мама! – возмущённо поморщилась Алинка.
– Тогда, – я посмотрела в темные глазки дочери, – пусть тебе приснится папа, моя милая.
– Пусть мне приснится папа. – Дочка крепче обняла медвежонка и закрыла глаза. – И мама, – добавила она.
– И мама. – Я нежно погладила дочь по волосам и, глубоко вздохнув, вышла из комнаты.
Из кухни показался Данияр.
– Уснула?
– Почти. – Я прошла прямиком к вешалке. Бросила
– Пробок почти нет, успеешь. Твой хахаль тебя не подвезет? – с усмешкой спросил брат, привалившись к косяку.
Я красноречиво посмотрела на него.
– Рома не мой хахаль. Он – мой жених.
– Был бы женихом, давно бы женился на тебе.
– Я тебе уже миллион раз говорила – я не готова.
– Семь лет не готова? – скривился Дан. – Ну-ну. Когда будешь готова, он уже перед сном вставную челюсть будет в стаканчик класть.
– Да ну тебя! – Я кинула в брата свою шапку.
Он увернулся и, посмеиваясь, отдал мне обратно.
– Ладно тебе, мелкая. – Напялил мне её едва ли не до носа. – Иди уже, а то и правда за поездом побежишь. Хорошей тебе командировки.
– Спасибо. – Я звонко чмокнула брата и, забрав с полки дорожную сумку, поспешила на выход.
Такси уже ждало меня у подъезда. Только села и машина тронулась, написал Рома.
«Ты уже на вокзале?»
«Ещё нет, еду».
«Хорошей поездки. Напиши, как приедешь в Питер».
«Хорошо», – ответила я и, подумав, добавила следом три сердечка.
В ответ получила пять поцелуйчиков и сунула телефон обратно в карман. Пристегнулась и задумчиво уставилась в окно. В этом году было как никогда много снега. Даже в Москве, а в Питере, говорят, и того больше.
Машинально я повертела кольцо на безымянном пальце. Посмотрела на переливающиеся бриллианты. Наверное, Данияр прав. Мне пора определиться с будущим. Ромка был рядом в самые трудные моменты моей жизни, а я… Я всё никак не могла перешагнуть через прошлое.
Алина росла и с каждым днем все больше походила на Рената. А он… Небеса услышали мои молитвы и, мы больше не встречались. В день, когда он забрал свидетельство о разводе, я получила от него лишь фото этого самого свидетельства и сухое: «Ты свободна».
Не стала ему отвечать. Тогда меня мучил токсикоз, и единственное, чего я желала, – чтобы все наконец закончилось. А свобода… Свобода – понятие относительное, особенно если она заключается в расставании с мужчиной, которому я отдала себя до последней капли.
***
Санкт-Петербург встретил меня настоящей метелью. Мело так, что видно ничего не было. Снежинки летели в лицо, кололи щёки, падали за воротник.
Начальник сказал, что меня должен встретить водитель компании, которая поглощала нашу. Мне нужно было предоставить новому руководству данные о работниках и информацию о возможном переводе в питерский филиал. Не знаю, почему это нельзя было сделать дистанционно или хотя бы после Нового года, но… есть как есть. Теперь надо очень постараться, чтобы не застрять на праздники в северной столице и сдержать данное дочери обещание.