После развода. Срока давности нет
Шрифт:
Для нее вылазка в Питер была сродни глотку свежего воздуха.
Совсем как тогда, пять лет назад, когда они рванули с девчонками развеяться. Невольно вспомнилось, как ей сватали того художника, Прохора Лядова, друга Натальи. И как потом он писал ее портрет, который сейчас висит на стене в ее квартире.
Марина уткнулась носом в ладони, пряча улыбку, и повернулась к окну. Они как раз проезжали мимо огромной елки. Хорошо, что можно оставить все проблемы дома, и уехать в сказку. Хотя бы на три дня. Побег от реальности?
А дома можно все поставить на паузу.
Остановились они с Дашей в той же гостинице, где она с Симой и Галкой в прошлый приезд останавливалась. Место хорошее, знаковое, исторический центр. Александровский сад, Исаакиевский собор, Эрмитаж, Невский проспект, все в пешеходной доступности. Правда, бронь на Новогодние праздники обошлась дофигища, но какое это имело значение? Они разместились и сразу побежали гулять по городу.
Потом ужинали в ресторане, а завтра…
На завтра тоже были грандиозные планы.
***
В их отсутствие дома происходило вот что.
***
Конечно, появлению Дмитрия Ярцева у дома Марины Богдан не обрадовался. Сам он сейчас похож был на разбуженного среди зимы зверя. Пальто расстегнуто, без шапки, как будто холод ему нипочем.
Смерил Андрея Ярцева острым взглядом и, медленно ступая, подошел к Богдану. Они не виделись с утра, Богдан поздоровался. А тот едва заметно дернул уголком рта и спросил с издевкой:
– Тебе не надо быть с Викой?
У Богдана и без того пригорало внутри, а сейчас просто лавой подкатило к горлу.
– Вика с ребенком, — сказал он.
– Ей есть чем заняться.
– Ммм, — Дмитрий Ярцев шевельнул бровями. – Понятно. А ты?
Все это было насмешливо и издевательски до крайности. Но Богдан ответил ровно, не повышая тона:
– Я тут с сыном, — и оглянулся на Владимира, застывшего в настороженной позе.
– Он стесняется один подходить к матери.
– Про*бался? – усмехнулся Дмитрий Ярцев.
Богдан процедил:
– Про*бался.
– А ты, значит, парламентарий?
«Иди на хер», — транслировал мысленно Богдан. А вслух сказал:
– Позволь спросить, а ты что здесь делаешь, Дмитрий Александрович?
– Присматриваю за вами.
– Нахер это надо? Мы не маленькие мальчики.
Дмитрий Ярцев дробно рассмеялся, сейчас он более чем когда-либо был похож на опасного зверя. Потом сказал:
– Ее здесь нет, уехала она. Можете расходиться, незачем подпирать двери.
***
Андрей слышал весь разговор. Манера брата игнорировать его вымораживала, в другое время он бы просто уехал, но сейчас подошел.
– Откуда сведения.
Дмитрий криво усмехнулся, что-то диковатое мелькнуло в глубине глаз.
– Думаешь,
Этой одной фразой брат просто взбесил его. Урод с замашками бандюка. Это его вечное превосходство, просчитанность во всем. Цинизм. Андрей внезапно понял, что значили эти слова. Дмитрий тоже приставил к Марине кого-то из своих людей.
Он выругался мысленно, а вслух спросил:
– Где она?
– А это ты, братец, сам догадайся, — жестко бросил Дмитрий и пошел к машине.
Резко хлопнул дверью и рванул с места.
Андрей Ярцев уехал следом.
Ругал себя последними словами. Силен задним умом, бл***. Это каким идиотом надо быть, чтобы додуматься знакомить Марину с братцем Димой?! Должен же был догадаться, как тот на нее среагирует. А теперь с дикой досадой осознавал, что вышло хуже некуда.
Некуда, мать его!
И то, что Марина в какой-то мере использовала его, он осознавал тоже. Вся эта ситуация с Викой, ее сыном. Фууу, как было тошно, он чувствовал себя дерьмом в проруби. Но хуже всего было другое! Марина могла услышать от Димы нечто такое, после чего вернуть ее доверие будет крайне сложно. И это просто выбешивало! Он должен был разобраться с братом раз и навсегда, расставить все точки над "И".
***
У дома Марины остались только Богдан Зарубин с сыном. Владимир неуверенно подошел отцу, взглянул исподлобья. Осознает, что дерьмо поел? Хотелось сказать много чего, но Богдан только мотнул головой.
– Поезжай.
– А ты? – спросил Вова хмуро.
– А у меня еще дело есть, — проговорил он.
И жестом показал, чтобы сын шел в машину. Снег, морозец, а тот в легкой курточке. С сыном ему еще нужно было переговорить, но позже. Не сейчас. Владимир уехал. А он сел в машину и набрал номер Марининой сестры. Долго ждал, вслушиваясь в тяжелые гудки, когда та наконец ответила, сказал:
– Здравствуй, Сима.
Он не надеялся на хороший прием, а бывшая свояченица и не стала скрывать, что не рада его слышать.
– Чего тебе?
– Я не могу дозвониться до Марины, — проговорил он. – Она телефон выключила.
– Вы пять лет как развелись, зачем ты ей звонишь, Богдан?
Зачем…
Объяснять долго, и слишком личное.
Когда они с Мариной поженились, им обоим было неполных двадцать. Всего добивались сами, надеяться было не на кого. Она рано потеряла родителей, а он рос сиротой при живом отце. Мать Богдана была любовницей одного дельца. Отец потом выгодно женился, резко поднялся, разбогател.