После тебя
Шрифт:
Я тяжело вздохнула и повернулась к нему, слегка расправив плечи.
– Сэм…
Он тоже выглядел усталым, на подбородке небритая щетина. Должно быть, приехал после дежурства. Хотя мне-то какое дело? И я постаралась на него не смотреть.
– Мы можем поговорить?
– Нам не о чем с тобой говорить.
– Так уж и не о чем?
– Мне все ясно. О’кей? И я вообще не понимаю, зачем ты здесь.
– Я здесь, так как только что закончил дежурство, высадил Донну и решил, что неплохо было бы с тобой повидаться и выяснить, что, черт возьми,
– Правда?
– Да, правда.
Мы обменялись сердитыми взглядами. И где были мои глаза? Как я могла не замечать, какой он несносный? Какой противный? И как так вышло, что меня ослепила страсть к мужчине, против которого буквально восстает все мое естество? Я предприняла очередную безнадежную попытку отыскать ключи и с трудом подавила желание хорошенько пнуть дверь.
– Итак… может, все-таки объяснишь, в чем дело? Луиза, я устал, и мне сейчас неохота играть во всякие игры.
– Это тебе-то неохота играть во всякие игры?! – рассмеялась я горьким смехом.
Он закусил губу:
– Ну ладно. Последний вопрос. Последний вопрос, и я ухожу. Я только хочу знать, почему ты не отвечаешь на мои звонки.
Я не верила своим ушам.
– Да потому, что я, быть может, и такая, и сякая, но во всяком случае не полная идиотка. Хотя и вела себя по-идиотски. Ведь я видела сигналы опасности, но предпочла не обращать внимания. Но, вообще-то, я не отвечала на твои звонки, потому что ты хрен моржовый. Понятно?
Наклонившись, чтобы поднять лежавшие на земле вещи, я вдруг почувствовала, как все тело буквально горит огнем, словно мой внутренний терморегулятор внезапно вышел из строя. Я выпрямилась и застегнула сумку.
– О, ты у нас еще тот фрукт! Хорош гусь, нечего сказать. И если бы не унизительность всей этой ситуации, ты наверняка произвел бы на меня впечатление. Посмотрите на Сэма, хорошего папочку. Он такой заботливый, такой чуткий. А что на самом деле? Ты так торопишься перетрахать половину Лондона, что даже некогда остановиться и оглянуться. Тебе невдомек, что твой сын чувствует себя несчастным!
– Мой сын?
– Да! Потому что он, видишь ли, нам обо всем рассказывает! Я имею в виду, нам нельзя обсуждать с посторонними, что происходит на наших занятиях. А ведь Джейк еще подросток и в силу этого не станет делиться с тобой своими переживаниями. Джейк страдает не только из-за смерти матери, но в том числе и потому, что ты, пытаясь притупить свое горе, трахаешь все, что шевелится!
Я уже перешла на крик, давясь словами и размахивая руками. Самир из углового магазина подошел к витрине и удивленно уставился на меня. И я вдруг поняла, что прохожие вполне могут решить, будто меня насильно увозят в психушку. Правда, сейчас мне было не до того. Ведь другой возможности выложить ему правду в глаза у меня наверняка не будет.
– И да-да, я тоже была настолько глупа, чтобы попасться на твою удочку и стать одной из твоих бесконечных баб! Вот почему я так злюсь на себя. И смело заявляю
Сэм растерянно почесал в затылке:
– Мы что, действительно говорим о Джейке?
– Конечно я говорю о Джейке. А разве у тебя есть еще сыновья?
– Джейк не мой сын. – (Я удивленно вытаращилась на Сэма.) – Джейк – сын моей сестры. Покойной сестры, – уточнил он. – Джейк – мой племянник.
У меня ушло несколько секунд на то, чтобы осознать смысл сказанного. Сэм пристально смотрел на меня из-под нахмуренных бровей, словно пытаясь понять, в чем тут засада.
– Но… Но ты же забираешь его после занятий. И он живет у тебя.
– Я забираю его только по понедельникам, потому что его папа работает посменно. И да, Джейк иногда остается у меня. Но он со мной не живет.
– Так… Джейк не твой сын?
– У меня вообще нет детей. По крайней мере, насколько я знаю. Хотя вся эта история с Лили волей-неволей заставляет задуматься.
Я вспомнила, как он обнимал Джейка, и мысленно включила их разговоры на обратную перемотку.
– Но… я же видела вас вместе… после собраний нашей группы. А когда мы с тобой разговорились, он сделал большие глаза, словно…
Сэм опустил голову.
– Боже мой! – Я прижала руку ко рту. – Значит, те женщины…
– Они не мои.
Мы так и остались стоять посреди тротуара. Самир, в компании одного из своих кузенов, теперь наблюдал за нами с порога своего магазина. Публика, стоявшая на автобусной остановке неподалеку, тоже с неподдельным интересом следила за нашей разборкой. Сэм кивнул на входную дверь:
– Может, нам стоит зайти внутрь?
– Да. Да. Ой нет! Я не могу, – пролепетала я. – Похоже, я оставила ключи в квартире.
– А запасные ключи?
– Там же.
Сэм обреченно провел рукой по лицу и посмотрел на часы. Он выглядел страшно усталым, выжатым как лимон. Я шагнула в сторону парадного:
– Послушай, езжай домой и отдохни. Мы… завтра поговорим. Прости.
Тем временем дождь уже лил как из ведра, обрушивая на нас стену воды, заглушая шум транспорта, стекая стремительным потоком по сточным канавам и мостовой. Самир с братом поспешно нырнули обратно в магазин.
Сэм вздохнул. Посмотрел на разверзшиеся небеса, потом на меня:
– Ладно, погоди.
Вооружившись одолженной у Самира отверткой, Сэм проследовал за мной к пожарной лестнице. Я с трудом карабкалась по мокрым ступенькам. Сэму пришлось дважды поддерживать меня сзади рукой, и от его прикосновений меня неожиданно бросило в жар. Когда мы наконец добрались до моего этажа, он загнал отвертку под раму окна в коридоре и принялся медленно ее отжимать. И она, слава богу, легко поддалась.
– Вот так-то. – Он поднял раму одной рукой, предлагая мне пролезть внутрь. Затем неодобрительно посмотрел на окно. – Уж больно просто для одинокой девушки, живущей в этом районе.