Шрифт:
Часть 1. Под землёй
Глава 1
Ту дату… то время я запомнил навсегда. Был понедельник, четвёртое марта, девять часов утра, а за окном две тысячи тридцатый год. Каждое из моих повседневных действий тем утром отпечаталось в моей памяти, поскольку уже на следующий день мне, как и всем людям, было не суждено радоваться простым бытовым делам. Прошлой ночью я перебрал на вечеринке и вернулся на квартиру около четырёх утра. Я мог возвращаться во сколько захочу, с родителями мне повезло: отец и мать были военными и работали в ФСО. Отец в звании майора, мама в звании лейтенанта. Оба были ужасно занятыми, но при деньгах. Мы могли позволить себе несколько квартир на юге, точнее у нас было три квартиры, одну из которых мы сдавали, во второй жили мои родители, а в третьей я. Год
В то похмельное утро мне снился какой-то странный сон: чистое поле, шеренги солдат с мушкетами, среди которых были и те, кто подавал сигналы барабанным боем. Затем всё обрывками: земля, грязь, крики… выстрелы из мушкетов и пушек. Это было не в первый раз, такие сны посещали меня с некоторой периодичностью, примерно пять-шесть раз в год. Иногда я был простым наблюдателем в этих сновидениях, а иногда полноценным участником событий. Я не придавал им особого значения, ведь в конце концов сны – это просто сны. Когда я приоткрыл глаза, на настенных часах было почти девять. Понимая, что проспал занятия, решил не ехать в училище вообще. С одним делом на сегодня было покончено, осталось решить ещё два: сходить в туалет и попить воды. Туалет был в приоритете. Справив нужду, я открыл кран с холодной водой, умывшись, вытерся полотенцем и немного пришёл в себя, затем наполнил кружку и жадными глотками за считанные секунды всё выпил. Перед тем, как чистить зубы, направился на кухню, включил электрический чайник. Хотелось просто крепкого чёрного чая с лимоном. За окном стояло прекрасное прохладное, но солнечное мартовское утро. На градуснике по ту сторону стекла показывало шесть градусов. Воробьи на дереве снова что-то не поделили между собой и громко чирикали, гоняя друг друга и нервируя мою похмельную голову. Снизу, устроившись под солнышком, на них лениво посматривал соседский раскормленный рыжий кот Потап. Снег в нашем городе нечастое явление, бывает так, что может всё замести на три-четыре дня, но чаще всего погода ограничивается лишь мокрым снегом с дождём. Зима и в том году была тёплая, и так три года подряд. Уже в конце февраля под окнами начинает цвести алыча. Многие люди, чтобы посмотреть на снег, едут отдыхать в горы, до них из города добираться всего-то часа три на автомобиле с учётом пробок. У нас на юге жизнь шла своим чередом, трудно было осознать, что война с соседним государством идёт уже дольше года и с каждой неделей ситуация только обостряется, вовлекая всё больше стран в конфликт. Тем утром у меня была лишь одна мысль – отоспаться. Именно этим я и планировал заняться сразу же после чаепития, а точнее, после борьбы с сушняком. Телефон, лежавший на кухонном столе, вернул меня в реальность, когда кружка чая была уже наполовину выпита. Звонок от отца… сначала я не хотел брать трубку. Возможно, кто-то рассказал ему, что я прогуливаю занятия в училище. Но какое-то странное чувство всё-таки заставило меня ответить на звонок.
– Да, пап, привет.
– Коля, ты где, на занятиях?!
Голос у него был обеспокоенным. Тогда я сразу же подумал, что ему рассказали о моём прогуле. Не то чтобы у папы было время следить за моей посещаемостью, но если тот узнавал о моих прогулах или незачётах, то был мною крайне недоволен. Нравоучения обычно длились по полчаса, преимущественно по телефону. Опережая события, я сам решил во всём признаться.
– Пап, я дома. Прости, проспал. Плохо себя чувствую.
– Хорошо, сиди дома, никуда не выходи. Я сейчас приеду!
– Приедешь?! Зачем это?
– Коля, сиди дома, жди! Буду минут через двадцать. Соберись пока, оденься потеплее.
Я не хотел учиться на военного, мне совсем не хотелось работать в ФСО, как мои родители, или в ФСБ, МВД, да в принципе в любой
Это мы были первыми, наша армия напала на соседнее государство. Выживший из ума семидесятивосьмилетний президент Виктор Полуднев спустя полгода горячей военной фазы аннексировал часть чужих территорий в надежде поднять свой рейтинг перед очередными перевыборами себя любимого. Мне в моём возрасте казалось именно так: всё просто, как связать две нити, как посчитать 2x2. К сожалению, так не казалось подавляющему большинству жителей нашей страны, ведь они жили одним днём и слушали то, что им говорят из телевизора. А по телевизору говорили, что весь мир ополчился против нас… и люди в это верили.
Уж лучше бы в тот день отец отчитал меня за прогул, уж лучше бы я послушал его нравоучения. Училище и вечеринки, друзья и знакомые, одногруппники – всё перестало иметь смысл в тот день. Неважно кем я хотел или не хотел стать, моё будущее, как и будущее восьми миллиардов людей, было перечёркнуто. Я сидел за столом и недоумевал: зачем отцу приезжать ко мне, да ещё в такую рань? Неужто всё дело в моём прогуле, неужто это была последняя капля его терпения? Если подумать, то не так уж и часто я прогуливал занятия в последний месяц, максимум раз в неделю. Какая-то подозрительная, пугающая тишина воцарилась в квартире. Я сидел на кухне, постукивая пальцами по столу, уставившись на недопитый чай, который уже остыл. Мучаясь от похмелья, встал из-за стола и направился в комнату. Открыв шкафчик с аптечкой и не найдя нужных таблеток от головной боли, взял по одной таблетке аспирина и парацетамола. Вернувшись на кухню, запил их остывшим чаем. Птицы за окном улетели, словно предчувствовали что-то нехорошее. Даже кот Потап встал со своего места и направился в подъезд. Такой тишины я ещё не слышал нигде и никогда. Только стрелки на настенных часах монотонно тикали, напоминая о том, что отец должен приехать с минуты на минуту.
Он приехал раньше, чем говорил. Прошло около пятнадцати минут, когда папа открыл дверь своим ключом и чуть ли не вбежал в квартиру. Передо мной был всё тот же самый человек, которого я знал все свои семнадцать лет: высокий и неплохо сложенный для своих пятидесяти мужчина с полностью седой головой и гладковыбритым лицом, на котором отчётливо читалось волнение, словно вот-вот должно произойти что-то ужасное. Даже не поздоровавшись, он прокричал:
– Давай, скорее! Бери паспорт! Возьми тёплые вещи!
– Что случилось, зачем паспорт? – удивился я, ожидая совсем другого разговора.
– Я тебе по дороге всё объясню! Скорее, говорю, паспорт ищи! Где он у тебя?
– К чему такая срочность?
– Не надо вопросов, Коля, слушай меня!
– Хорошо, понял, только не кричи.
– Куртки тёплые возьми. Что у тебя с водой, будет пару бутылок?!
– Ты пить хочешь? В холодильнике маленькая бутылка с минералкой лежит… или можешь из крана набрать.
Он пошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку. Я вернулся из прихожей с паспортом в кармане и двумя пуховиками в руках.
– Всё, молодец, погнали! – скомандовал отец.
– Так куда мы?
– Дуй вниз, жди меня у машины.
Так и не получив ни одного ответа на свои вопросы, я послушался папу и стал спускаться по лестнице. В подъезде на втором этаже баба Надя приоткрыла дверь и впустила в квартиру протяжно мяукающего Потапа. Мы обменялись с ней добрым утром. Отец настиг меня у выхода из подъезда. Снаружи нас ждал его чёрный Land Rover.
– Коля, ну чего ты медлишь?! Я же сказал живее!
Он открыл двери автомобиля, выхватил из моих рук пуховики и бросил их на заднее кресло вместе с минералкой.
– Всё, садись, поехали.
Стоило ему завести двигатель, как тут же раздался вой сирены.
– Почему сирена работает? Мы куда-то на учения едем?
– Нет, Коля, это не учения. Это по-настоящему.
– В каком смысле?
– Это война, Коля.
– Война уже давно идёт, но она же не здесь, она – там.
– Теперь и здесь! Пристегнись, ехать будем быстро! – скомандовал он и сильнее вдавил педаль газа.
Мне всё казалось как-то не по-настоящему. Такого просто не могло быть. Я думал, что такая паника со стороны отца была ни к чему. Но он, обычно спокойный и рассудительный, был не похож сам на себя.