После выпускного
Шрифт:
— Одни? — я даже удивился. Это последнее, что я бы сделал — спустился в шахту в одиночестве.
— Одни, — кивнул Михалыч. — Они же себя профи считают. Думают, что все шахты одинаковые. А потом ходят с раскрытыми ртами, понять не могут, как тут все работает. Одного такого мы сутки почти искали, который заплутал и забрел в дальний отвал, но нашли вовремя, правда с головой беда у него случилась, напоролся на активированные камни, вот они мозги бедолаге и подправили немного. А остальные даже урок этот не восприняли, все ходят и озираются в поисках привычного оборудования, проходческих машин… Идиоты. Тут адамантиновая шахта, а когда камни активны, то магнетизмом обладают, а они все удивляются, дурилки, почему у нас нет ни одного металлического инструмента, и вообще ничего железного на нас нет. Даже каска с фонариком из особого не магнитящего сплава, — он для подтверждения своих слов постучал кулаком
Я кивнул, показывая, что услышал его, и прикрыл глаза, которые уже начали слезиться от сильных порывов ветра, который создавался из-за нашей быстрой езды. Ко всему прочему меня затошнило, хотя, казалось бы, откуда морская болезнь у бывшего морского пехотинца? Вагонетка резко дернулась, так, что меня едва не сбросило с сиденья, и остановилась. Я посидел с полминуты, пока мой мозг сообразил, что мы уже никуда не едем, только потом выскочил из вагонетки и начал оглядываться по сторонам.
Мы находились, по всей видимости, в штольне, где шла последняя, остановленная выработка. Недалеко от того места, где мы высадились, шла еще одна одноколейка, на которой стоял ряд вагонеток, сцепленных между собой. Скорее всего эта дорога ведет непосредственно наружу, уже через пятьдесят метров начиная забирать вверх. Мне, если честно, такое устройство шахты показалось странным, но я решил не обращать на странности внимания, все-таки здесь правила определяла магия, а она на многое позволяла закрывать глаза.
— Виталий Владимирович, вам много камней надо? — я обернулся на голос Михалыча, прозвучавший откуда-то сбоку. Та область была практически не освещена, и только приглядевшись, я наконец-то разглядел проделанное в толще породы ответвление, в виде наполовину скрытого рукава.
— Мешок, если можно, — я пошел на звук его голоса, совершенно автоматически протянув руку и включив фонарик на каске.
Проходя мимо вагонетки, на пару секунд остановился возле нее, внимательно оглядывая и ощупывая. Понятно, почему Михалыч так переживал за вагонетки, такой сплав попробуй еще найди. Подозреваю, что данные модели стоят немалых денег и потеря любой из них весьма дорого обходится клану. Пообещав себе, что выясню про шахту все более подробно и как следует напрягу Варвару Степановну, чтобы не надеяться на Бойнича в полной мере, юристы у него, может, и хорошие, но судя по тому, что я узнал у бригадира, конкретно в этой области ни черта не понимают, даже то, что шахта простаивает на данный момент, хотя, может, эта информация и была доступна Ульмасу, только причину его археологи-лаборанты выяснить не смогли, не их специализация, так сказать. А может Бойнич специально утаил некую информацию, ведь активированные адамантины наверняка мешали бы добыче более ценного, в плане прибыли, материала. Я тряхнул головой, стараясь освободиться от ненужных в данный момент мыслей, но галочку себе поставил, ведь после всего увиденного, к своему будущему тестю у меня появились кое-какие вопросы.
Рукав оказал довольно длинным. Я прошел уже метров двадцать, когда ощутил, что он начинает расширяться, пока не вышел в довольно просторную… больше всего здесь подходило слово «пещера». У задней стены этой пещеры пол обрывался и оттуда несло нестерпимым жаром, а на стенах то и дело появлялись огненные отблески. Так, я совсем не хочу туда подходить, вот совершенно. Сделав шаг назад, выключил фонарик, потому что света в пещере хватало, а луч от фонаря только фокусировал внимание на совершенно ненужных мне деталях. Михалыча в пещере не было. Ничего не понимаю. Прищурившись, я принялся осматривать стены пещеры, надеясь найти хоть что-то похожее на выход. Вскоре мои усилия вознаградились. Совсем близко от того места, где я стоял, в стене виднелся явный проход. Сделав шаг в том направлении, я внезапно услышал какой-то шум, а затем раздраженный голос Михалыча, раздавшийся как раз оттуда.
— Ты кто такой, мать твою. Что здесь забыл? — снова раздался приглушенный шум, вскрик, а затем звуки, больше всего напоминающие мне звуки борьбы.
Больше на раздумывая, я бросился к этому второму проходу, но не успел добежать, как мне навстречу вывалился человек, который определенно не был бригадиром. Он был растрепан, глаза выпучены, а в руках он сжимал нож, с которого на пол пещеры капала кровь. Он явно не ожидал меня здесь увидеть, потому что резко остановился и направил на меня оружие. И тут я его узнал. Это был тот самый Громов, любитель смущать умы молодежи своими речами, не без успеха используя их комплексы неполноценности, вызванные молодостью, юношеский максимализм и абсолютное незнание жизни, на самом деле используя их, прибегая к нейролингвистическому программированию, направленному
— О, какие люди, — он улыбнулся, и от его улыбки так и веяло сумасшествием. — Интересно, что будет, если я сейчас убью последнего из Савельевых? Тело можно будет сбросить в огненную реку, и его никто никогда не найдет.
— Какие странные у тебя фантазии, — я оскалился и слегка согнул ноги в коленях. Громов не боец, это видно по его движениям. С Михалычем у него получилось лишь потому, что бригадир не ожидал нападения. — Может все же скажешь, что здесь делаешь? Все равно же хочешь меня ликвидировать, так что можешь спокойно признаваться, твоя тайна уйдет вместе со мной.
— Я с удовольствием расскажу. Я здесь, чтобы выяснить, что вы задумали с Бойничем. Вокруг этой старой шахты слишком много телодвижений, да еще его желание выдать за тебя свою дочурку, довольно странное, надо сказать. А еще я точно знаю, что эта ветвь Савельевых — императорское отродье. Когда император или наследник призывал свой проклятый дар, мало какая женщина могла устоять. Уж не знаю, с чем это связано. Эти камни, плюс капля голубой крови в твоих жилах — Бойнич хочет посадить тебя на трон, сделать свою дочурку императрицей, а самому править, потому что бывший школьник вряд ли сможет что-то сделать с такой огромной страной.
— А тебе завидно, что такой гениальный план не пришел в твою светлую голову, — я незаметно развернул правую стопу, приготовившись атаковать.
— Что? Нет! Я ненавижу императоров и их прислужников — Совет кланов. И я сделаю все, чтобы революция свершилась!
— Угу, земля-крестьянам, фабрики-рабочим, а тебя на броневик и вперед к светлому будущему, — пробормотал я, резким движением перехватывая его руку, в котором был зажат нож. Вывернув на болевой, вытащил из ослабевших пальцев оружие и толкнул его, заставляя идти к тому самому проходу, откуда он выскочил. — Ничего, если я тебя слегка разочарую? Эта шахта стоит немалых денег, а Бойнич, прежде всего, бизнесмен и, прикинув вероятную прибыль, он едва капли не начал пить, поэтому-то все вокруг шахты и закрутилось.
— Я тебе не верю, — прохрипел Громов, я же вывернул его руку за спиной еще больше, заставляя идти в согнутом положении.
— Это твое право, — равнодушно бросил я, осматривая маленькую круглую пещерку, которая была явно естественного происхождения.
Стены поблескивали, яркими искрами, в которых я разглядел блеск камней от падающего на них приглушенного света. Михалыч лежал на полу, а под его рукой находился заполненный доверху мешок. У стены стояла клеть, предназначенная для складирования породы. Подтащив Громова к клети, я заставил его туда залезть и запер дверь, отшвырнув ключ от замка в сторону. После чего подскочил к Михалычу. Бригадир был жив, но без сознания. Подхватив его подмышки, я вытащил его в большую пещеру, после чего вернулся за мешком. Громов в клетке сыпал проклятьями и пытался выломать прутья. Унеся мешок, еще раз осмотрев Михалыча и придя к выводу, что он может немного потерпеть, потому что рана в боку была болезненной, но не смертельной, похоже, Громов хотел проткнуть печень, но промахнулся, я снова вернулся к этому уроду. Судя по его безумному взгляду и дерганным движениям, я пришёл к выводу, что он шатается по пещерам уже довольно длительное время, тем самым, постепенно слетая с катушек. Ну, или есть такой вариант, что после приема определенного рода пилюлек, он периодически приходит в себя, и в минуты просветлений ваяет ролики в поддержку светлого будущего. Может сейчас у него очередное обострение, и именно поэтому его никто не может найти? Спрятался ото всех и приходит в норму, болтаясь где ни попадя. Я усмехнулся собственным мыслям, ведь в каждой шутке есть доля шутки. Найдя на полу пустую бутылку, поднял ее, одновременно призывая дар, секунду подумал и слился со стихией. Наполнив бутылку водой, швырнул ее в клеть и произнес тем чужим, холодным голосом, который всегда прорезался у меня во время слияния.
— Всегда было интересно посмотреть, как действуют активные адамантины на неодаренных, которые проводят в их присутствии длительное время. Наслаждайся, через двое суток тебя отсюда вытащат, — разорвав слияние и пережив секундную дезориентацию, я выскочил к Михалычу, поздравляя себя с тем, что научился управлять вагонеткой заранее. Пока я тащил тяжелого и начавшего постанывать по дороге бригадира по боковому рукаву, то постоянно думал над тем, что изменится, после исчезновения одного из лидеров этих революционеров недоделанных, потому что, что-то явно должно будет произойти.