После
Шрифт:
Молчание.
— Ну же. Я готов к боли. Или ты будешь пытать меня ожиданием неизбежного? — с гордостью и вызовом в голосе провозгласил Стратоник.
— Возможно я вообще не буду тебя пытать. Это не всегда требуется. Иди за мной.
Подойдя к выходу, Люций взял единственный горящий факел со стены.
Они прошли в коридор, который шел кольцом, и имел в одном месте проход в широкую винтовую лестницу, лентой кружившую в полой штольне. Цитадель была огромной, а комнаты слово не образованы перекрытиями, а прямо выдолблены в кирпичном массиве. Пройдясь вверх, они вышли из дыры лестничного
Но и такого пасмурного освещения хватало, чтобы разглядеть, как по потолку в полутьме передвигаются серые человекоподобные существа с перепончатыми крыльями с размахом в десяток шагов; они пожирали что-то и роняли вниз кости. Иногда там на верху вспыхивали алые огоньки, это твари открывали глаза, чтобы мельком глянуть на то, что происходит внизу.
Впереди приковывало взор прибитое гвоздями к большому кресту из досок, существо имевшее строение и размеры человека, но черты диктовались его небесной сущностью: гордая и злая голова птицы, напоминающая орла, в открытом клюве которого застыли величественные страдания, торс полностью покрыт короткой белой шерсткой, остальное тело темнеющими охристыми перьями, из спины же расправленными висели, как черные знамёна, крылья с десяток шагов в размахе,
"Бог мой отец! Что это?"
Ужас вселяло увиденное. Стратоник будто видел нечто, что выше него на порядок и ему становилось страшно при мысли, что такое есть в мире, в котором он родился и жил все эти годы.
Сглотнув, человек спросил:
— Что это?
— Ты хотел спросить, кто? — ухмыльнувшись поправил Люций.
— Оно разумно?
— О, да. — Тайком Люций наслаждался тем, как образ распятого отображается ужасом в глазах Стратоника.
— Зачем привел ты меня сюда, чтобы я созерцал этот ужас?
— Это то, что ждет тебя, — с деланной тоскливостью произнес Люций, слегка улыбаясь глазами при этом.
— Я готов к этому, — произнес Стратоник, напрягая все силы, чтобы не выдать своего страха перед лицом врага.
— Увести! — громко сказал Люций.
Сознание человека померкло.
С потолка упали неразличимые твари, своими серыми тонкими, но мускулистыми, лапами они схватили его и потащили к краю пролета и вместе упали, расправив мокрые перепончатые крылья, покрытые омерзительными скользкими бликами в этом умирающем свете.
_____
Безлунной ночью жалкий свет еле проникал в один из уровней библиотеки через немногие витражи круглых окон под самым потолком, роскошь которой скрывалась в полутьме. Из теней выглядывали скульптуры и узоры, коими покрыты выступы в стенах и капители колонн, подпирающих своды, стояли большие книжные шкафы в углублениях в стенах.
В центре зала сидели за длинным столом трое в туниках и тогах, лица их были скрыты темнотой.
— Префект заточен в цитадели, — произнес первый спокойный голос.
— Как вы узнали об этом? — спросил второй.
— Даже здесь я не могу сказать об этом, — ответил первый.
— Войско много потеряет без такого крепкого организатора, каким он был, — сказал третий более
— Префект ещё не умер, — первый голос обрел некую твердость.
— Хорошо. Тогда используем это в своих целях, — предложил второй.
— Я могу дать ему сил, — тяжелый вздох, в голосе третьего послышалась хрипота — Но как это поможет нам? Разве что мы продлим его страдания?
— Он выдержит пытки, если мы поддержим его. — Первый голос стал чуть громче в отстаивании позиции, — Возможно, в решающий момент он сможет сделать что-то для нас.
— Это требует слишком много драгоценного времени, которое сейчас необходимо для воссоздания заклинания, — сопротивлялся третий.
— Я займусь этим в одиночку, — первый голос настаивал, — а вы поделите мою долю хранилища, чтобы изучить рукописи, пока я занят.
Недолгое молчание, прерванное третьим:
— Ты не можешь самовольно распоряжаться своим временем, когда нам требуется каждая голова.
— Скажу почему это может оказаться важным, — выдохнул первый, — Дело в том, что в Цитадели тоже есть хранилища.
— Это известно, но разве он сможет проникнуть туда? — включился второй.
— С нашей помощью, — ответил первый, — Мы наполним его огромной силой на короткое время, и свяжемся с ним, внушив ему новую задачу. Он выкрадет необходимые фолианты и сбежит с ними.
Третий подумал и сказал:
— Даже если твари, которые населяют сейчас цитадель, не разорвут его на куски, даже если он найдет хранилище, скрытое тайнами даже от нас, ему предстоит вырваться оттуда и затем прорваться через город, полный нелюдей к нашим позициям и пересечь линию нашей обороны, чтобы встретится с нашими воинами, которые передадут его нам. Мы просто не сможем передать ему так много энергии.
— Как бы то ни было, — первый вновь стал спокойным, — ничтожный шанс есть, а нам сегодня нужно использовать все возможности, ибо мы на грани.
— Последнее слово за Протелеоном, — напомнил второй.
— Быть по сему, — сказал третий.
_____
Время замедлилось.
Пришел момент раскрыть всю его глубину.
Дыхание.
Стук сердца.
Темнота.
Сперва, не сдаваясь, он так долго вглядывался во мрак, что глаза застилало пепельным туманом, в котором рождались странные образы изуродованных деревьев, ветви которых становились омерзительными голыми лапами с множеством сочленений. Но эти образы тут же разлагались и вновь все заполняла матовая серость.
Прикованный к стене за руки и ноги человек теперь не мог смотреть никуда. В темнице, во тьме собственного поражения, которое было столь внезапным и лёгким, он смотрел туда, куда мог. Внутрь себя, в свою память и свои мысли.
И там тоже все покрывалось темнотой.
Заточенный Стратоник, некогда бывший префектом войска Башни, последнего города, решившего оказать сопротивление силами тьмы, когда те успешно поработили весь континент.
Тьме не было предела. Она поглощала один город за другим. Три из четырех самых крупных города пали. Четыре полиса властвовали в этом мире, и остался в руках людей лишь один, Башня. И в нем доблестные рыцари бились до конца, не жалея крови, поливая ею стены и улицы этого полиса.