Последнее дело Джека Рэтчета

Бузлаев Андрей

На этот раз Мукта не нашёлся с ответом, на какое-то время в комнате воцарилось тягостное молчание.

– А это обязательно? – наконец отозвался он. Было заметно, что он волнуется — его акцент вновь усилился. – Уверен, мистер Рэтчат, вы понимаете, что многим из нас не хотелось бы…

– Как и вы понимаете, что мне это необходимо для расследования. На данный момент все вы для меня — лишь сотня влиятельных подозреваемых, не более. И мне лишь необходимо установить круг лиц, имеющих отношение к вам, к вашей «организации». При этом мне не нужно заглядывать

к каждому из вас в спальню или в кошелёк, это меня волнует в самую последнюю очередь.

– Вам нужен список?

Джек отрицательно покачал головой и возразил:

– Личная встреча была бы куда предпочтительнее.

– Но зачем? – продолжал сопротивляться под видом якобы непонимания Мукта. – Зачем вам это нужно?

– Он может себя выдать, увидев меня на каком-нибудь вашем собрании или мероприятии. Уверен, людей туда зовут не часто? Особенно, если не в качестве главного блюда.

– Прошу вас, мистер Рэтчет! – тут же возмутился собеседник Джека. – Мы куда более цивилизованны, чем о нас принято думать. Я не стану спорить, этот ренегат действительно кидает тень на всех нас, однако это не делает нас б?льшими монстрами, чем обычный любитель стейков.

– Простите. Но тем не менее — у вас случаются рауты?

– Да, бывают.

– А люди на них появляются часто?

Мукта замялся всего на секунду.

– Что ж, тут вы правы. Возможно, это и сработает. Но всё равно я не могу принять подобное решение в одиночку.

– Да, я понимаю. Но хорошо бы, чтобы о её подготовке узнал самый минимальный круг лиц. Иначе шанс, что при знакомстве со мной он себя как-то выдаст… теряется полностью. Это и так крайне маловероятно, но почему бы не попробовать?

– Хорошо, я постараюсь всё организовать. Если получу одобрение от нашего Верховного. Есть ещё какие-то вопросы, с которыми вам смогу помочь только я?

Джек понял, что Бэйлору уже не терпится ретироваться, однако один вопрос у него всё же был и опыт ему подсказывал, что Чарли постеснялся его задать, а значит, и ответа на него не знал.

– Да, есть ещё один. По поводу вашего запаха…

– А что с ним? – чернокожий мужчина заёрзал на своём месте, вопрос явно оказался ему неприятен. – Вам не нравится мой парфюм?

– Дело не в нём, а в…

– Да-да, не продолжайте. Что ж, так вам будет даже проще. Действительно, это одна из отличительных особенностей, о которой мы стараемся не распространяться. Тем более, что ощутить этот дух мёртвой плоти и крови могут лишь единицы, обладающие самым острым обонянием. Возможно, я был не прав в своих предположениях на ваш счёт, и вы действительно тот, кто сможет распутать это дело… Скажите, а каков он?

– Вы описали его крайне верно. Сперва я не смог его опознать, когда почувствовал его на месте убийства Кэт, но столкнувшись с ним вновь, при встрече с вами… Это запах испортившейся крови, что стоит в мясных лавках. Только гораздо сильнее.

– О, там он мне хорошо знаком. Да, действительно, это одна из наших проблем. В отличии от солнца, которое лишь неприятно жжёт нам сетчатку глаз, от чего мы едва ли

не слепнем. И да, мы действительно предпочитаем ночь. Но и от городов мы держимся подальше, и гуляем чаще в ночное время не из-за нелюбви к солнечному свету, а лишь чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания людей. Вдруг кому-то из нас не посчастливится столкнуться с кем-то вроде вас, со столь острым нюхом?

– Но как же…

– Парфюм, мистер Рэтчет, простой парфюм, а так же шерстяные ткани, способные на долго удержать в себе его ноты. Хоть это и палка о двух концах, ведь наш запах шерсть впитает не хуже, мы идём на этот шаг осознанно — это позволяет нашему парфюму сохранять свои свойства не пару-тройку часов, а держаться на одежде до нескольких дней. Вернее нет, сам он тоже отнюдь не простой. У нас есть один мастер, который занимается созданием для нас особых духов уже несколько веков. Он обладатель самого острого обоняния во всём мире, без преувеличений! И он, как это не иронично, будучи одним из нас, нас же и ненавидит. Вернее, этот наш запах. Он всё ищет, старается разработать духи, которые полностью его отобьют, но… пока безуспешно, как вы видимо и сами можете ощутить.

– Что ж, пожелаем ему удачи. Но должен заметить, что запах лично у вас не столь острый, как в той же лавке здесь, внизу, этими ужасными благовониями. Хотя и они помогают скрыть ваш, потому я понимаю, почему встретились мы именно здесь, однако вам стоило спуститься вниз. Возможно, я и вовсе не обратил бы на него внимания, не столкнись я с ним раннее. Сегодня утром, собственно.

– Надо же… – Бэйлор постарался изобразить сочувствие и хотя бы подобие искреннего удивления. – На месте смерти той девушки, вы говорите? И не смотря на срок, прошедший с убийства, запах всё ещё был там и вы смогли его уловить?

– Едва ощутимый, лишь призрак былого… Вы намекаете, что от убийцы он может быть куда сильнее, чем от прочих?

– О нет, что вы. Скорее на то, что после убийства он вновь туда наведывался. Возможно, что-то искал? Или что-то принёс. В любом случае, дольше суток он едва ли сохранится.

– Владелец дома, муж покойной, уверял, что ощущает этот запах с момента её смерти, – возразил Джек.

– А вот в это я охотно верю! – Кивнул Мукта. – Дело в том, что он отлично врезается в память. Да ещё и трагедия…

– Что ж, возможно и такое, – Джеку не хотелось соглашаться, но и в то, что убийца принялся каждую ночь зачем-то наведываться в дом Джима Непьера ему верилось с трудом. Разве что он решил посвятить его в свои новые ученики?

«Едва ли… – размышлял Рэтчет. – Джим тогда не стал бы сам заострять внимания на запахе. Он же не конченый идиот, чтобы подсовывать мне столь явную улику».

– В целом, это всё, что мне необходимо знать… пока что, во всяком случае.

– За прочей информацией вы всегда можете обратиться к Чарли. А теперь я вас покину. На последок, хотел показать вам один лично мой навык. Один из тех, что я приобрёл за свою долгую жизнь. Взгляните мне в глаза, мистер Рэтчет… Посмотрите внимательно.