Последнее дело императрицы
Шрифт:
"А вот ни демона тебе", — мысленно твердила Этель, сжимая губы всё сильнее.
Когда усталость и боль одолевали, она спиной прижималась к стене чьего-нибудь дома и откидывала голову. Закрывала глаза. Она представляла себе город с высоты птичьего полёта — как он был бы нарисован на карте, — и мысленно проводила кончиком пальца по улицам. Пряча тело Риз, Эйрин наверняка следовала самой простой логике — подальше от своего дома. А если судить по тому, что её дочь не любила городского шума, Этель видела только одну дорогу — на окраину, на восток города,
"Эйрин, не бойся. Всё будет хорошо. Мы с тобой уйдём, оставив их всех тут умирать. Пусть подавятся тем, что сделали. А ты не бойся".
О, как же в эти мгновения ей хотелось коснуться волос дочери — влажных, вечно распущенных и растрёпанных от ветра. Главное, чтобы она не натворила ещё больших глупостей.
Этель ясно ощущала, как наливается жизнью мир вокруг, а значит — новая императрица уже близко. Она пригнула ветку дерева, чтобы рассмотреть получше: ещё не листья, но уже набухшие почки, и даже капли дождя, кажется, становились теплее. Этель оглядывалась на прохожих, но никто, кроме неё, не замечал пробуждения мира.
Они заметят. Конечно, заметят, когда магия наберёт силу, когда опять распустятся лилии в императорском саду, и по ночам станут раскрываться, наполняя воздух медовым ароматом. Тогда перемены заметит Теро и будет землю рыть в поисках Эйрин.
"Ты опоздаешь, дорогой".
Добравшись до нужной окраины, Этель принялась расспрашивать местных жителей. Одним приходилось рассказывать слезливую историю о пропавшей дочери, для других — делать таинственный вид. Многие только качали головами и говорили, что никого чужого в окрестностях своей улицы не замечали. Потом дождь пошёл сильнее, разгоняя по домам даже тех, кого надобность выгнала утром.
Она шла мимо небольших домиков, возле каждого из которых приютился сад, обнесённый изгородью. Такие окраины большого города — тихие и глухие, как и Лайоз. Но здесь Этель чувствовала себя куда лучше. Никаких пристальных взглядов.
Этель неплохо представляла квартал, в который попала, и, побродив по нему немного, сразу выбрала для себя улочку, где тепло новой жизни ощущалось сильнее всего. Теперь оставалось только ждать. Она вглядывалась в чужие окна, но не находила там ничего, кроме потёмок и жухлых листьев на карнизах.
Надежда почти растаяла в дождливом мареве, когда Этель услышала от пожилой женщины, что в старом доме на самом краю недавно поселились какие-то чужаки, их не знал никто из старожилов, но и стражей порядка на них травить не спешили. Мало ли. После переворота появилось много беженцев.
Ни секунды не раздумывая, Этель направилась к тому самому дому. Ноги уже давно ныли от усталости, но новая надежда придала ей сил.
– Можно узнать, кого вы тут ищете? — окликнули её рядом с домом, у которого крошечный балкон на втором этаже пошёл широкими трещинами.
Этель обернулась: молодой маг стоял шагах в пяти от неё, грея руки под плащом и раскачиваясь с пятки на носок.
–
– Да, — усмехнулся парень ей в глаза.
Этель ещё раз смерила его взглядом — может, не заметила? Серая накидка оттопыривалась у правого бедра. Всё верно, без оружия сейчас далеко не уйдёшь.
– Не вижу нашивки.
– Да ладно, я не страж порядка. — Он всплеснул руками в перчатках. Перчатки большие, явно с чужой руки. Отца или краденые. — Я хозяин дома. Идите-ка отсюда, пока и правда стражей не позвал.
– Отойти можно. — Этель поковыряла носком сапога землю у себя под ногами. Из неё на тусклый свет осеннего солнца пробивались несмелые ростки. Неслыханное дело. — Вот только зачем же так волноваться?
Вместо того чтобы выполнить просьбу, она шагнула вперёд и смогла рассмотреть его лицо — раскосые кошачьи глаза враждебно сузились.
– А вот если бы… — Он не договорил. Метнулся навстречу и поймал Этель за руку чуть пониже локтя. Рукав плаща спал, обнажив её запястье.
Этель скривила губы, сжимая в кулак все пальцы, кроме указательного — так погрозила бы учительница самому непослушному ребёнку.
– Не дерзи, мальчик. — Она смотрела на него снизу вверх. Вздохнула и понизила голос. — Ну и где она?
Они бы поиграли в гляделки — кто кого пересмотрит, но тут дверь дома хлопнула.
– Силин!
Этель ощутила, как подкатывает к горлу звериный крик. Она рванулась из рук парня так сильно, что он глухо взвыл и выпустил.
– Силин? — В этом голосе был уже не испуг, а удивление и беспомощность.
Она стояла на крыльце, и волосы выбились из плохо заплетённой косы, чёрными лентами скользили по лицу. Она спрыгнула с высокой ступеньки. Ещё мгновение и — побежала, ступая босыми ногами по холодной земле, по мёртвым листьям.
– Назад! — успела крикнуть Этель, когда в воздухе тонко охнуло и пронеслось заклинание. Такого она не ждала, но когда услышала этот пронзительный звук, то поняла сразу: это не птичка свистнула в ветвях деревьев.
Онемевшими руками Этель рванула калитку на себя, вбежала в сад. Она успела подхватить падающую Эйрин за плечи, но не смогла удержать. Этель сама рухнула, разбив колени о каменную тропинку, попыталась опереться на руку, но рука заскользила по сырым листьям. Кое-как восстановив равновесие, она убрала волосы с лица дочери.
Эйрин открыла глаза. Сморщилась от боли и сжала зубы.
– Мама!
– Не шевелись.
Вслепую, кончиками пальцев она отыскала место, куда вошло заклинание — кровь пульсировала чуть сильнее, — и разорвала ткань платья. Ледяная иголка таяла под ключицей Эйрин, стекая на кожу мутными каплями.
Мысленно проклиная себя за неосторожность, Этель сбросила с плеча сумку. Нож никак не находился. Наконец ладонь скользнула по кожаным самодельным ножнам. Этель стянула их и бросила просто на землю.