Последнее дело Коршуна
Шрифт:
Капитан радовался находке. О своей новой версии он хотел доложить полковнику, но в отделе, должно быть, никого не было, все ушли на обеденный перерыв.
Используя свободное время, капитан решил пойти на квартиру Наливайки, который еще в Рымниках просил его навестить жену.
В небольшом дворе каменного дома шла самая ожесточенная баталия. Несколько ребятишек, вооруженных «мечами» и «щитами» времен Александра Невского, усиленно атаковали «оккупантов». Вот из рядов наступающих выскочил карапуз в серой обезьяньей шубке и поспешил к Ивану Ивановичу.
— Дядя Ваня, а мы американцев
— Да ну! — удивился тот.
— И уже почти совсем выгнали. — Тут взор «воина» опечалился. Он со свистом потянул носом воздух и указал на прутик в своей руке. — Только вот шашка у меня не настоящая.
— Эх ты, Аника-воин, — нахлобучил капитан ему на лоб мохнатую шапку. — Мама-то дома?
— Я не Аника-воин, а чапаевец, — обиделся мальчуган. — А мама дома. Она лежит.
— Ну так проводи меня к ней, — попросил Иван Иванович.
— А шашку мне сделаете? Настоящую, как у Чапаева.
— Как у Чапаева? — переспросил капитан. — Ну, если ты освобождаешь от американцев Корею, то, пожалуй, придется тебе сделать шашку, — согласился Иван Иванович удовлетворить законные требования.
Екатерину Кирилловну капитан застал сидящей за столом. Она читала какую-то книгу.
— А мне ваш сын доложил, что вы в постели.
— С утра мне действительно что-то нездоровилось, но сейчас лучше.
— Сергей Петрович просил узнать, как вы тут живете без него. Пока он приехать не может. Но, если что нужно, я всегда помогу.
— Спасибо, Иван Иванович. Напрасно Сергей всех беспокоит. Я человек уже опытный, а Надюшка без меня присмотрит тут за братьями.
— Вам виднее, Екатерина Кирилловна. В случае чего, звоните полковнику. Я с ним договорился. Он машину даст.
Уйти капитану сразу не удалось. Пришлось выполнить свое обещание и выстругать для Вовки «настоящую шашку» для «изгнания оккупантов».
Полковник Иванилов очень много работал над теорией ведения следствия и розыска, имел свои труды. Последнее время он специализировался на школе ватиканского шпионажа, как одной из самых опытнейших, которая имеет большую базу материальных средств и моральных методов воздействия.
Ватикан — это сточная яма, куда из Европы, Азии и Америки стекается вся грязь человечества — подонки общества. Там их обрабатывают в духовных академиях, институтах, школах, семинариях, «святых орденах», готовя кадры предателей, убийц, шпионов, диверсантов для шпионских организаций всего мира, а особенно для «конгрегации по пропаганде святой веры» — официального министерства шпионажа и диверсий при «престоле наместника святого Петра».
Рекламируя «поборников святой истины» в качестве шпионов, епископ Райян в мае 1940 года в газете «Нью-Йорк тайме» писал:
«Ватикан — это наиболее осведомленная организация в мире. Тысячи, миллионы хорошо обученных официальных и неофициальных лиц, в частности дипломатов, работающих на него, собирают ценнейшую информацию. Таким образом, он имеет наиболее осведомленную разведку. Глупо было бы думать, что Германия, Франция, Англия признают Ватикан только из-за чувства христианского милосердия. Если они что-нибудь дают, то требуют, чтобы им возвратили сторицей. Надо бы и
Это было сказано в 1940 году. После этого прошло двенадцать лет. Отгрохотали пушки под Сталинградом, взвился стяг победы над фашистским логовом, кончилась бесславная история «третьего райха». Казалось бы, крах постиг и «святую обитель». Но не так думал наместник апостола Петра. Гибель «священной Римской империи» стала для Пия XI новым бизнесом. Папа продал всю свою европейскую шпионскую сеть федеральному бюро расследований за пять миллионов долларов в год, не считая тех «крох», которые он выторговал при разделе ста миллионов, ассигнованных на «обеспечение взаимной безопасности».
Когда полковник познакомился с версией капитана, что «ЯКР» это «Ян Кр…», и сопоставил это с поведением «пана Яна» у Полонской в Рымниках, он пришел к выводу, что имеет дело с одним из учеников патера Швейгель. Этот хорошо известный в кругах работников госбезопасности иезуит руководил трехгодичным «институтом» подготовки шпионов для России — так называемым «коллегиум руссикум» святой Терезии, расположенным в Риме на улице Карла Альберто.
О принадлежности преступника к этой школе говорила прежде всего правдивая маскировка.
— Вы, кажется, правы, Иван Иванович. «ЯКР» — может быть, действительно часть реально существующей фамилии. «Ян», который проведал Дубовую летом, — лицо живое. Пока нам неизвестно, что общего он имеет с паном Яном, у меня возникает еще одна версия. Предположим, что пан Ян честный человек, — только на минуту предположим, — тогда вне сомнения одно: бандит сработал под пана Яна. И теперь, оставив на телеграмме «ЯКР…», дает толчок к поискам в желательном для него направлении. Так или иначе, нужно во что бы то ни стало найти этого Яна. Участник или не участник убийства, он может нас натолкнуть на решение многих вопросов… Можно предположить и иное. Нам подсовывают провалившегося агента. Воспитанники «святого престола» или федерального бюро расследований при необходимости легко идут на такие жертвы.
— И это может случиться, — согласился капитан.
— Поэтому и надо торопиться с поисками. Замбровского так и не удалось вернуть к жизни. Теперь приходится рассчитывать только на то, что диверсантов удастся обнаружить по тем сведениям, которые есть у нас или которые мы сможем найти. Кстати, у меня уже есть одна новость. На наш запрос относительно брата Вероники Антоновны пришел положительный ответ. Иосиф Антонович жив-здоров, работает техником-строителем, активист, на отличном счету. Никаких компрометирующих данных о нем нет. Значит, письмо и фото — простая подделка, а может быть, и результат воровства.
— Ну что же, это к лучшему, — повеселел капитан. — Когда заподозрят человека, а потом проверят и окажется, что он ни в чем не виноват, то чувствуешь радость за себя и за него. Хуже, когда во всем доверяешь подлецу и в ответственный момент он предает. Обидно и за себя — проглядел, и за людей, которых он обманывал.
— К нам больше, чем к кому другому, относится пословица — семь раз отмерь, один — отрежь. Но, как и врачи, мы в своих операциях не имеем права медлить и ошибаться. Как вы собираетесь продолжать поиски?