Последнее Евангелие
Шрифт:
— По-видимому, Плиний умер, не успев закончить главу, — тихо предположил Джек. — Он обосновался здесь за год до извержения. Наверное, у него почти не было свободного времени. К тому же, не забывайте, он был очень общителен, всегда в окружении друзей и женщин. Но я уверен, Клавдия Плиний посещал часто. Он ведь стал для него потрясающим открытием и величайшим секретом. Плиний Старший точно бывал в этой комнате. Я чувствую. Возможно, они даже начали совместную работу с Клавдием. Плиний оставил императору последнюю редакцию «Естественной истории» и наверняка рассчитывал дополнить ее, осознав, какой кладезь знаний ему открылся.
— А
— Но опоздал, — печально добавила Мария.
— Интересно, а что же случилось со стариком Клавдием, если он действительно был здесь? — спросил Костас.
— Он точно был здесь! — с жаром заверил его Джек. — Я чувствую! Запах старого вина, пролитого при рукопожатии… Запах серы, принесенный в складках одежды после посещения Кумской Сивиллы. К ней Клавдий часто приходил за советом, когда еще был императором. Запах старых галльских чернил. Он был здесь. Нутром чувствую!
Джек вплотную подошел к столу и вдруг увидел слова, незаметные под другим углом зрения. Под чистым листом папируса лежал исписанный, превосходно сохранившийся за два тысячелетия листок. Наклонившись, Джек прочитал заглавие.
HISTORIA BRITANNORVM CLAVDIVS CAESAR.
— Боже мой, — прошептал он. — Так вот что писал Клавдий. Вот почему он хотел вернуться к научной работе. «История Британии. Клавдий Цезарь». Представляете содержание?!
Джек внимательно скользил взглядом по аккуратным строчкам, затем вернулся к заглавию. Под ним было всего два слова, написанные той же рукой только мельче.
NARCISSVS FECIT.
— Ну конечно! — воскликнул Джек охрипшим от волнения голосом. — «Нарцисс записал». — Он взглянул на дверь, где в луче фонаря виднелась вытянутая рука скелета. — Так это все-таки ты, — прошептал Джек и взволнованно посмотрел на остальные. — Помните, я говорил, что Нарцисс был вольноотпущенником Клавдия? Официально занимаемая им должность — praepositus ad epistulis — секретарь-переписчик. Все сходится. Теперь мы знаем, чей это скелет. Нарцисса — писаря и секретаря Клавдия. У Плиния точно всегда был писарь. И у Клавдия должен был быть, с его-то параличом.
Джек еще раз посмотрел на папирус на столе и на разбросанные на полу листы, покрытые темно-красными кляксами, похожими на пятна от вина.
— Поразительно! Я даже не мечтал, что мы найдем сочинение самого Клавдия!
Звук дрели смолк, и раздался женский голос с жутким акцентом:
— Доктор Хибермейер? Доктор Хибермейер! Мы закрываем тоннель, выходите немедленно!
— Да, сейчас! — прокричал по-итальянски Морис.
Мария тут же начала щелкать все, что было на столе, цифровым фотоаппаратом. Она сделала несколько снимков крупным планом исписанных листов в том порядке, в котором они лежали, а затем положила лист папируса сверху, чтобы защитить рукопись.
— Джек, надо решит, что делать, — вполголоса сказал Морис. — Pronto. [15]
— Пока нас никто не слышит, я позвоню другу в агентство Рейтер, — ответил Джек. —
15
Быстро (ит.).
— Рано радоваться, Джек, — прервал его Морис, осторожно огибая стол с папирусом и направляясь к вытяжному вентилятору. — Я слишком хорошо знаю этих людей и не строил бы столь оптимистичных планов. Отложим шампанское, пока тоннель не превратился в плод нашего воображения.
— Джек, здесь открытый свиток! — Костас стоял перед полками, вглядываясь в углубление за мраморными сосудами.
— Свитки здесь повсюду, — парировал Джек. — Прямо пещера Аладдина! Но нам пора уходить.
— Ты сказал, что хотел бы найти что-нибудь, написанное самим Клавдием. Я не уверен, но этот папирус написан двумя разными почерками. Один такой изысканный. А второй… Тут еще пометка на полях.
— Наверняка записи безумного Филодема, — бросил Морис.
— Не думаю. По-моему, Клавдий убирал с полок сочинения Филодема, — сказал Джек. — Мне кажется, он расчищал место для своих книг.
Джек подошел к Костасу. Папирус был действительно развернут. Оба конца немного отодвинуты так, что были видны строчки. Свиток оказался точно такой же, как в корзине у двери, — тома «Естественной истории» Плиния с характерными закругленными флеронами на ручках. Похоже, кто-то просматривал папирус, а затем отложил, специально оставив открытым на определенном отрывке. Из тоннеля снова послышался настойчивый женский голос:
— Доктор Хибермейер, Джек! Выходите!
Джек вздрогнул, таким неожиданным показался голос, назвавший его по имени, будто во сне, из прошлого. Таким твердым и решительным, каким никогда не был. На секунду Джеку захотелось все бросить, выбежать из тоннеля, чтобы узнать, что с ней случилось.
Мария с Морисом уже почти вышли из комнаты, захватив с собой вытяжной вентилятор. Джек взглянул на Костаса, покачал головой, потом перевел взгляд на свиток, заставил себя отключиться от всего происходящего вокруг, прочитал строчку и остолбенел.
Он еще раз перечитал слова. Всего два слова. Два слова, которые могут изменить историю! Мысли путались. Сердце бешено колотилось.
А потом Джек впервые в жизни совершил поступок, ничего не обдумав. Он взял свиток, осторожно свернул его, положил в сумку цвета хаки и застегнул пряжку. Костас молча наблюдал за ним.
— Ты знаешь, почему я так поступаю, — тихо сказал Джек.
— И не осуждаю, — ответил Костас.
Джек поспешил за Морисом и Марией.
— Пора предстать перед следствием! — пошутил он на ходу.