Последнее Евангелие
Шрифт:
И вдруг Морис увидел.
Дыхание перехватило.
— Боже мой, — прошептал он на родном немецком. — Нет, не может быть…
Морис дотронулся до гладкой поверхности. Морда волка. Сомнений нет. Он опустил руки и замер от изумления.
Бог-стражник мира мертвых.
На серой пятнистой стене тоннеля, прорытого в XVIII веке, образовалась неглубокая полость — не больше фута. Из самой середины выглядывала голова. Черная, покрытая толстым слоем пыли. Но ни с чем нельзя было перепутать заостренные уши и морду, резко выступающую вперед. Тот, кто прошел сквозь тени и спрятался
Морис неподвижно смотрел в слепые глаза, жирно обведенные черной краской, и вдруг, резко зажмурившись, прошептал имя… Здесь, на пороге неизвестности, невообразимого страха и смерти, те, кто навсегда прощался с жизнью, видели языки адского пламени.
Анубис!
Открыв глаза, Морис заметил три вертикальные строчки иероглифов на груди статуи. Он сразу же определил, что это за текст.
«После смерти человек переходит в иное состояние, деяния его грудами высятся рядом. Существование по ту сторону есть вечность. И тот, кто достиг его без грехов, будет жить по ту сторону подобно богу».
Морис всмотрелся в пустую темному тоннеля, на секунду ему стало безумно жаль людей, которые придавали столько значения потустороннему миру, людей, чьи разрушенные мечты о жизни после смерти стали его царством мертвых. Сколько раз ему казалось, что он создан для определенной миссии, что его истинное призвание как археолога — подарить душам в лимбе [5] хотя бы видимость долгожданного бессмертия!
— Морис… — раздался сзади приглушенный голос.
— Мария!
5
Лимб — у католиков пограничная область ада, в которой пребывают души праведников, умерших до пришествия Христа, и души детей, умерших некрещеными.
— Не бойся. Расслабься немного.
Мария что было силы толкнула Мориса, и он неуклюже продвинулся по груде камней, заваливших вход в тоннель. Закашлявшись, Морис быстро натянул сползший респиратор.
— Прости.
В отверстии показалась голова Марии в желтом шлеме, защитных очках и респираторе. Темные волосы убраны в хвост. Мария говорила по-английски с легким испанским акцентом. Ее голос обнадеживал.
— Здорово появляться, когда тебя совсем не ждут! Слушай, если хочешь, чтобы мы пролезли дальше, расслабься.
— Тебе и раньше приходилось это делать?
— Да, бывало.
Мария непринужденно проскользнула внутрь и свернулась рядом с Морисом калачиком. Они заполнили собой весь тоннель по ширине. В высоту едва хватило места, чтобы встать во весь рост.
— Надеюсь, ты не сильно ударился? По мне так лучше получить несколько синяков, чем упрашивать инспекцию выделить бурильную машину!
— И я так думал. — Морис осторожно потер левую ногу. — Кстати, нам разрешили исследовать старый тоннель, но никак не долбить новый! Даже расширение этой дыры, возникшей в результате землетрясения, расценят как серьезное правонарушение. Безумие какое-то… — Он уставился в темному. — Хоть бы люди из инспекции не заметили, чем мы сейчас занимаемся.
— Думаю,
Морис недовольно хмыкнул, снял защитные очки и задумчиво посмотрел на Марию, протирая линзы.
— В любом случае мне больше понравилось наше общение в офисе. Я получил бесплатный ускоренный курс по средневековым рукописям от ведущего специалиста. А сам чуть не пересказал тебе свою докторскую о римских каменоломнях, обнаруженных императором Клавдием в Египте.
— М-м-м… Так ты здесь как рыба в воде. В смысле: под землей. Ой, ну, в общем, в своей тарелке! Морис, ты знал, что я была на бору «Сиквеста ІІ», когда Джеку сообщили о землетрясении? Он тогда попросил меня найти египтолога, смыслящего в катакомбах, который любит копаться в земле, слышал о Долине царей и все такое…
— Ах да, Долина царей и все такое. — Морис вздохнул. Мария откинулась назад, едва не ударившись головой о морду Анубиса. Морис округлил глаза, но ничего не сказал. — Ты совершенно права, под землей я как рыба в воде. Здесь замечательно. Кстати, познакомься с моим новым другом.
— Что?!
— Повернись. Только медленно.
Мария повернулась и, вскрикнув от неожиданности, отпрянула.
— О Господи!
— Не волнуйся так! Это всего лишь статуя.
Мария прижалась к входу в тоннель.
— Это собака? — прошептала Мария. — Нет-нет, погоди… Это же волк с туловищем человека!
— Не бойся, он не кусается!
— Прости. Нервы последнее время на пределе. — Вздохнув, Мария наклонилась ближе, чтобы рассмотреть статую. — Не может быть! Неужели иероглифы?.. Страшилище-то египетское, да?
— Анубис, — как ни в чем не бывало бросил Морис. — Статуя египетского бога смерти из черного стеатита. В полный человеческий рост. Иероглифы — строки их «Поучения пятого гераклеопольского государя царевичу Хети, будущему царю Мерикара», книги третьего тысячелетия до нашей эры. А вот этот орнаментальный завиток внизу — королевская подпись двадцать шестой династии VI века до нашей эры. Не удивлюсь, если окажется, что статуя привезена из королевской столицы Саис в дельте Нила.
— Тогда все понятно! — заявила Мария. — Разве не там афинянин Солон встречался с верховным жрецом? И не там ли он записал легенду от Атлантиде?
— Похоже, ты слишком много общалась с Джеком.
— Забыл? Я тоже работаю по временному контракту в Международном морском университете. Как и ты. Такое ощущение, что мы снова стали студентами! Джек рассказал мне об этом месте на борту «Сиквеста ІІ», когда мы возвращались с Юкатана. Меня это тогда здорово зацепило! Помогло даже отвлечься, что ли…
Морис внимательно посмотрел на Марию сквозь пылевую завесу.
— Сейчас не совсем подходящий момент… но поверь, я понимаю, через что тебе пришлось пройти на Юкатане. Похищение, пытки, погиб твой друг О'Коннор… Джек рассказал мне по телефону перед твоим приездом в Неаполь. Я не говорил раньше, потому что все как-то не к месту было. Впрочем, как и сейчас. Но я хотел, чтобы ты знала.
— Я знаю. — Мария смахнула пыль с рукава. — Джек сказал мне, что разговаривал с тобой. Спасибо, Морис. Для меня это важно. Ну все! Тема закрыта.