Последнее Евангелие
Шрифт:
— Джереми! — Джек почувствовал, как холодная рука снова сжала желудок.
— Он жив. Пока жив. Так же, как и ваши друзья в Неаполе. Они пока в гостях у нашей большой и дружной семьи. — Незнакомец кивнул на человека в тени, державшего Костаса на прицеле. — Когда придет время, все произойдет очень быстро. Пуля в голову, душа в ад. Так было всегда.
— Откуда вы знали, что я никому не расскажу о консилиуме?
— Ну, вы должны были держать всю историю в тайне, пока не найдете то, что искали. К тому же, помните, я намекнул о смертельной опасности, ведь за сокровищем гонятся и другие, наступая
— Вы хотели сказать, что это вам от консилиума не скрыться, — заявил Джек, оттягивая время. — Вы ошибаетесь. Я тоже видел вас насквозь. Вы не только рассказали нам правду о консилиуме, вы рассказали, что чувствуете. Вам нужно было исповедаться — ведь вы ведете двойную жизнь. Вы хотели освободиться. Но не хватило силы.
— Чушь! — воскликнул незнакомец дрожащим голосом. — Я никогда не покину мой монастырь. И в этом моя сила!
— Неужели вы считаете, что святой Павел хотел, чтобы все так обернулось? — спросил Джек.
— Святой Павел — наш основатель, — ответил незнакомец.
— Что? А я думал, Константин I Великий. Вы же сами говорили, что консилиум был восстановлен как тайный военный совет при его правлении.
— Он предвидел битвы, в которых нам придется сражаться, жертвы, которые нам придется принести… In nominee patris et filii et spiritu sancti. Наша война — война ради всего человечества! Дьявол вездесущ!
— Только в вашей голове, — заявил Джек. — Консилиум стремился к расколу церкви и порождал огонь. Вот оно, самореализация и самопоглощение.
— Я так не думаю, доктор Ховард, — холодно ответил незнакомец.
— Вы не долго протянете, если вашими последователями и поборниками будут подобные головорезы.
— Таких, как он, очень много! — Незнакомец махнул в темноту. — Как я говорил, у нас большая семья.
— Семья?! И как же ваша семья обращается со своими членами? Элизабет д'Агостино была моим другом.
— Ах, Элизабет. Моя ученица. Я вовлек ее в семью, но когда пришел момент вступить в наш монастырь, ей не хватило силы духа. В ее семье главным всегда считалась честность. И для нас это ценное качество. Но Элизабет предала. Нам известно, она пыталась предостеречь вас еще в Геркулануме. Уже тогда она понимала, на что обрекла себя.
— Что вы с ней сделали?
— Дорога расчищена. Мы непобедимы.
Джек почувствовал, как злость волной поднимается изнутри. Нет, нужно сохранять хладнокровие.
— На вашем месте я бы с осторожностью выбирал, кому доверять, а кому нет, — сказал Джек ровным голосом. — Вас окружают наркодилеры, а не слуги Господни. Однажды они придут за вами.
— Чушь, — прошипел незнакомец. — Они всегда было нашими преданными слугами. Ничто не изменилось, и ничто не изменится!
— Ошибаетесь, — проговорил Джек. — Вас начнут преследовать за то, что вы сделали. Как только мир узнает, вы погибнете под грузом своих злодеяний.
— Никто не узнает. Мы не оставляем следов. Никогда! — Незнакомец махнул рукой в темноту. — Здесь, глубоко
Джек посмотрел на часы. Две минуты!
— Запах смерти, — сказал он. — Вы не сможете скрыть запах смерти. — Джек перевел взгляд на Костаса, который остекленевшими глазами смотрел на него и, походе, не дышал.
— Здесь все пропитано запахом смерти! — презрительно воскликнул незнакомец. — Вы бывали на Елеонской горе? Там этот приторно-сладкий запах повсюду. Вы далеко не первый. Сколько пелагиантов приходило сюда, принося с собой бредовые идеи! Они канули в небытие… Мы не позволим ереси прикоснуться к гробу Господа, Иисуса Христа!
— Вы правда верите, что он похоронен здесь?! — с улыбкой спросил Джек.
— Здесь он воскрес. Нам немногое известно об Иисусе-человеке.
— И в этом ваша беда.
— Довольно! — пронзительно взвизгнул незнакомец. — Сейчас вы отдадите мне то, что нашли. Мне все равно, умрут ваши дружки первыми или после вас. — Он щелкнул пальцами. Костаса и Хелену вывели на середину зала. Человек с пистолетом вышел за ними. — Давайте сюда, и вам не придется мучиться!
Тяжело вздохнув, Джек опустил руку в сумку и долго шарил в ней, размазывая по цилиндру грязь, которая осталась на ладони после тоннеля. Наконец от вытащил цилиндр, подошел к алтарю и положил его у статуи женщины с крестом, а затем медленно отступил назад. Костас с Хеленой замерли от удивления. У ног святой Елены лежал бронзовый цилиндр из лондонской гробницы, который принес туда Клавдий. Джек возил цилиндр с собой вначале в Калифорнию, а потом в Иерусалим, убежденный в том, что древний цилиндр еще сыграет свою роль. Когда Джек подошел к статуе, незнакомец скрылся в тени. А потом вдруг выскочил, схватил цилиндр и спрятал его за спину.
— Так и должно быть, — прошептал незнакомец. — Воля консилиума исполнена.
Джек взглянул на часы. Ноль минут.
— Наверное, вам не терпится посмотреть, что внутри. — Он показал на цилиндр.
— Я не собираюсь глазеть на ересь! — Голос незнакомца сорвался. — Это подделка, созданная Клавдием. Глупец! Подделка обманула всех, кто когда-либо пытался найти ее. Я сожгу манускрипт, сломаю цилиндр и брошу в вашу могилу. И можете вечно любоваться своим сокровищем!
Незнакомец снова щелкнул пальцами. Костаса подтолкнули к черной дыре в полу. Мужчина с перевязанной рукой приставил ствол к его затылку.
Джек кинулся к нему, подняв руки вверх.
— Подождите! Вы должны увидеть кое-что еще!
Джек потянулся к сумке. Пистолет тут же оказался у его виска. Джек замер.
— Там всего лишь компьютер!
Никто не двинулся с места. В приделе повисла гробовая тишина. Джек медленно вытащил небольшой ноутбук, с опаской взглянув на ствол. Затем подошел к алтарю перед статуей, водрузил на него компьютер и открыл крышку. Вскоре на экране появился логотип ММУ, а чуть ниже — заголовок статьи и три первых параграфа основного текста.