Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер
Шрифт:
Фагот отставил кувшинчик и приложил руку к уху, давая понять, что плохо слышит собеседника.
Артос закончил жевать и продолжил, — исток Тибра расположен в одном дне пути в северо-западном направлении от Анконы, по нему и доплывете до самого Рима.
Фагот довольно усмехнулся, поглядывая на прислушивающегося к разговору кота и отчаянно делающего вид, что он высматривает рыбу в морских глубинах. Стоявшее торчком ухо дернулось, и кот победно глянул на Фагота — мнения Бегемота и лодочника о способе достижения центра империи совпали.
Азазелло
На третий день плавания хозяин обеспокоенно вгляделся вдруг в морскую даль, простершуюся за кормой суденышка. Затем он проворно влез почти на самый верх мачты, и долгое время внимательно изучал что-то вдали.
— Что там? — воскликнул обеспокоенный Фагот. — Шторм приближается?
— Хуже. Галера с парусом и на веслах, значит это либо военный, либо пиратский корабль. Первое плохо — постараются обчистить дочиста под предлогом взимания пошлины, хотя пошлину в открытом море не берут. Второе — сам понимаешь, грозит лишением всего имущества, а то и жизни, — прокричал в ответ грек.
Он послюнил палец и выставил его вверх, — худо дело, ветер не меняется, к вечеру они нас догонят, молитесь же все своим богам, чтобы ветер задул сильнее. Галера более тяжела и тихоходна, но имеет по двенадцать весел с каждой стороны и при безветрии мы пропали.
Ветер, однако, даже еще более ослаб, и ближе к вечеру, когда солнце уже готовилось нырнуть в море, галера достала их пинасу, и беглецам стали отчетливо видны фигуры людей, столпившихся на ее носу, которые возбужденно галдели на незнакомом гортанном наречии.
Преследователи принадлежали к темнокожей расе, будучи все, как один, высокими и мускулистыми, вооруженными ассагаями — длинными африканскими ножами с широким лезвием. Галера резво приближалась, ровные ряды длинных весел равномерно создавали пенящиеся буруны на, едва ли, не штилевой глади моря.
Хозяин скользнул под свой навес и появился, держа в правой руке кривоватый арабский кинжал с узким лезвием.
— Вооружаемся! — козлиным фальцетом воодушевленно заверещал Фагот.
Но капитан судна сел, опершись спиной о мачту и, не глядя на присутствующих, дернул левой рукой тунику от шеи вниз — правой, явно, примериваясь ткнуть себя кинжалом куда-то в грудь.
Э-э, брат! — Азазелло одним прыжком оказался рядом с ним и удержал его руку, — что это ты задумал?
— Это — мавры, — коротко и обреченно выдохнул грек, пытаясь выдрать руку с кинжалом из железной хватки Азазелло.
— Ну и что? — второй рукой тот вытащил оружие из ослабевших пальцев судовладельца.
— Эти пираты отличаются невиданной жестокостью и изуверством. Они не берут пленных, изрубая противников на куски. Но перед этим, они пытают захваченных, чтобы узнать, в каких местах спрятаны деньги и драгоценности. И пыткам этим могут позавидовать даже палачи, занимающиеся своим ремеслом в самой геенне огненной.
— Я обещаю отдать тебе его, когда положение станет безнадежным. А, до тех пор, будем защищаться! С каким серьезным оружием ты знаком?
— Когда-то я владел гастой… — неуверенно пробормотал грек, и сразу же, в руках его оказалось тяжелое римское копье.
— Чем вооружить твою команду? — Азазелло сбросил плащ, затем тунику и оказался одетым только в закатанные до колен серые штаны. В обеих руках его, непостижимым образом, очутились две кривые восточные сабли. Предзакатное солнце отразилось на их узких хищных лезвиях багровыми кровавыми бликами.
Пожалуй, больше напуганный, чем приободренный, происшедшими изменениями, судовладелец лишь просипел, — эти несчастные фригийцы будут только мешаться…
— Быстро под скамьи! — рявкнул Азазелло своим недавним партнерам по игре в кости, — и приготовьтесь к маневру на веслах. Те не заставили себя долго уговаривать, прыгнули под среднюю скамью и ухватились за весла.
Взявший на себя командование рыжеволосый приземистый здоровяк враскачку отправился на носовую часть пинасы, крикнув на ходу греку, — следуй за мной и прикрывай мою спину!
Его уверенный ревущий голос придал Артосу силы и осмысленности происходящего. Когда-то он служил в тяжелой пехоте и привык повиноваться четким военным командам. Ухватив гасту наперевес, он тронулся вслед за отчаянным пассажиром, на ходу искусно вращающим клинки так, что по бокам у него образовались сверкающие свистящие круги. Судовладелец, в этот миг, даже не подумал, отчего это они направляются на нос, когда противник приближается с кормы, он был заворожен убежденностью и властностью отдающего команды.
Фагот, тем временем, поволок на корму две больших корзины с крупными плодами гранатов. Поставив их на широченную скамью, которую у моряков принято именовать банкой, он также сбросил свой нелепый клетчатый халат, оказавшись лишь в узких, клетчатых же, шароварах и тяжеловесных деревянных сандалиях. Стекляшка на глазу пугающе мерцала багрянцевыми бликами заходящего вечернего солнца, блеклые свалявшиеся усишки воспряли и защетинились. Присев на скамью он, принялся обстоятельно разминать обеими руками, невесть откуда взявшуюся, новехонькую ременную пращу. Стремительно надвигающаяся сзади галера с пиратами, пока, похоже, мало его интересовала.
Что же касается громадного черного кота, то и он не остался безучастным к налаживанию обороны приютившего их судна. Зацепившись одной лапой за мачту и придерживаясь скрючившимся хвостом за снасти немудреного такелажа, он грозно вглядывался в приближающихся врагов. Усы его встопорщились и выгнулись дугой навстречу опасности. Жирный живот туго перетягивал, неведомо как образовавшийся, красный шарф с золотой застежкой на боку, за которым торчали два громадных, старинного вида, пистолета с воронкообразными дульными отверстиями.