Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер
Шрифт:
Император шел по саду, задумчиво созерцая кусты роз, разноцветные бутоны которых уже открывались в этот рассветный час и бледно золотились восходящим солнцем. Пройдя через подстриженные заросли миртовых кустов, остановился у пруда, помутневшая вода которого переливчато мерцала солнечными бликами.
Тиберий грузно опустился на скамью и долго отрешенно смотрел на стоячую, скрывающую тинистую вязкость воду над которой сновало множество насекомых. Пруд зарастал — камыши перемежались с белыми водяными лилиями, желтели кувшинки.
Перед скамьей к пруду небольшими разноцветными камешками была выложена
Тиберий чувствовал страшную усталость. Увы — ни термы с сернистыми бассейнами, ни пары голубого лотоса, ни настойка мандрагоры, которую он пил по утрам — уже не могли восстановить его сил.
В последнее время императора все чаще охватывало гнетущее чувство приближения к смерти. С одной стороны он устал от бесконечных государственных дел и не менее бесконечных оказываемых ему почестей, а с другой, он не мыслил себя уже без власти, почитания и лизоблюдства. Его беспокоила усиливающаяся близость префекта преторианской гвардии Макрона и беспутного, но стремящегося к власти племянника — Калигулы, который мог унаследовать императорскую власть. Он замечал их неуверенные косые взгляды, и его тревожили раздумья о возможном заговоре против него.
Доклад салийских жрецов, видевших над Капитолийским холмом зловещую птицу — громадного черного ворона и последовавшее гадание на потрохах лисицы, подтвердило наличие заговора в государстве. В храме Марса-мстителя было устроено торжественное молебствие с участием императора.
Привычный к принятию быстрых и жестоких решений, принцепс уже сделал для себя выводы о необходимости скорейшего уничтожения Калигулы и Макрона и в Сенате уже готовил почву для понимания этой проблемы.
— Калигула живет на погибель себе и всем. В его лице вскармливается змея для римского народа и для всего мира, — это его заявление не вызвало, однако, у сенаторов обычного мнимого воодушевления, и Тиберий понял, что команду об устранении возможных заговорщиков следует давать без промедления. Гней Туллий, исполнив требуемое, пока совместит должности начальника личной охраны и квестора преторианских когорт…
На этот раз спутницей Тиберия по любовным утехам была прелестница, подобных которой, император не встречал в Риме, а, пожалуй, и во всей империи. Ее облик был необычен, как в сравнении, со склонными к некоторой полноте, римскими матронами, так и с прочими представительницами покоренных Римом народов.
Благородную бледность несколько скуластого овального лица резко оттеняли черные завитые сложным плетением косы, уложенные вокруг головы венком. Над правым ушком волосы украшала огромная бордовая роза с бусинками влаги на лепестках. Бархатистые, с легкой поволокой, карие глаза были огромны и оттого казались печальными. Точеные ноздри раздулись в причудливом изгибе. Удивительно сочные губы были приоткрыты, приоткрывая верхний ряд острых зубок безупречной белизны. Высокая стройная фигура, тонкой
Женщина не была юной, но от нее исходили волны необычайной свежести, прохлады и целомудрия.
— Да, поразит меня, Юпитер-громовержец… — прошептал Тиберий, — сама богиня Ювента посетила меня…
— Я — Эрминия, — прозвенел голосок тончайшим золотым колокольчиком.
Несколько мгновений император пожирал ее глазами, решая, с чего начать прежде, а затем одним движением отбросил эфирную ткань, и женщина предстала перед ним во всей своей прекрасной наготе. На ней не было никаких украшений или драгоценностей, и это возбуждало отчего-то более всего…
Ласки, прерываемые вином, казались бесконечными, и Тиберию довелось быть победителем, как ему чудилось, десятки раз, пока он не забылся от усталости и вина тяжелым смятенным сном.
Император спал плохо и неспокойно. Его давно стали беспокоить сильные головные боли, ныла спина, натруженная в пирах и оргиях.
Тиберию вдруг почудилось, что прекрасная Эрминия, раскинувшаяся на ложе после любовных утех, приподнялась на локте, глянула в его лицо пустыми глазами и, вскинувшись, уселась на живот спящего императора. И вовсе это не Эрминия уже, а настоящая ведьма. Она разорвала грудь Тиберию длинными кривыми когтями и выдирала кровавые куски легкого, которые глотала с жадностью и ненасытностью…
— Эрминия! — воскликнул он, пытаясь сбросить взбесившуюся фурию, — Что ты задумала, что ты со мной делаешь, в чем вина моя перед тобой…
Она продолжала терзать его грудь, рот ее раскрылся, сверкнув безобразными клыками, — я — Маргарита. А виновен ты в том, что отказал в жалобе первосвященника Каиафы против Понтия Пилата и не захотел пересмотреть дело Иисуса из Назарета… Ты умрешь!
Император стал задыхаться и хрипеть. Проснувшись, он с недоумением посмотрел на безмятежно спящую красавицу, ничем не напоминавшую ночной кошмар.
Оглядел себя — грудь была красновата, но цела.
— Ну и сон, — подумал он, — надо расспросить прорицателей, пусть растолкуют, что он мне несет.
Но это был не сон. И Тиберий не успеет возвратиться в Рим и узнать мнение толкователей снов…
Маргарита услышала тяжелую поступь шагов, приближающихся к спальне и в последний раз взглянула на обрюзгшее с залысинами на лбу лицо императора, удивительным образом, напоминавшее самодовольную ненавистную ей физиономию критика Латунского.
Шаги затихли возле входа в спальню, и послышался протяжный стон умирающего у дверей стража.
— Они думают, что идут убить его… Нет, он уже мертв, — жестокая усмешка тронула ее полные выразительные губы, а рука набросила прозрачную ткань ее одеяния на грудь спящего властителя империи.
Император стал задыхаться. Рот его широко открывался, но не в силах был втянуть ни глотка воздуха, тело будто сдавило тесной стальной кирасой.
Маргарита положила на бессильно вздымающуюся грудь вытащенную из волос бордовую розу и темной тенью выскользнула в узкое окно. Ее нагое тело обдало прохладным воздухом, шедшим с поверхности Тибра, над которым она пролетала.
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
